Почерк крылатого бойца

Гусев И.П.

Опубликовано в сб. Герои кубанского неба / Сост. Н.П.Жуган, Г.Ф.Приймук. — Краснодар: Кн. изд-во, 1987.

Людскому потоку, казалось, не будет конца. Танкисты и саперы, связисты и пехотинцы, артиллеристы и кавалеристы все поднимались к серым стенам и гранитным колоннам поверженного рейхстага, чтобы оставить здесь свой автограф и сфотографироваться на память.

Он тоже начертал на стене — «С. Яцковский». И тоже сфотографировался на фоне зияющего огромными пробоинами рейхстага. А потом вместе с боевыми друзьями Александром Рыбачуком, Николаем Червяковым и еще несколькими летчиками прошел по главной улице Берлина — Унтер-ден-Линден, вспоминая пережитое на войне.

Боевое крещение С.В.Яцковский получил 25 июня 1941 года под белорусским городом Береза-Картузская. В составе девятки «петляковых» он тогда нанес бомбовый удар по скоплениям врага. Потом жестокие схватки с фашистами на подступах к Слониму, Барановичам, Бобруйску. В августе того же года Яцковского направили в отдельную разведывательную эскадрилью Южного фронта.

Разведка... Без нее не начиналась ни одна боевая операция войск, а тем более крупное сражение. Перед наступлением уходили в тыл врага полковые и дивизионные разведчики, делали проходы в минных полях и колючих заграждениях саперы. Серафим Яцковский вел разведку с воздуха: фотографировал оборонительные сооружения, огневые средства врага, разыскивал резервы, аэродромы противника.

В народе говорят: «Сокол не летает в стае». Так и воздушный разведчик. Один, нередко без прикрытия уходит он на задание, чтобы добыть нужные сведения. В этом особенность его работы, его боевой почерк. И ничто — ни атаки вражеских истребителей, ни плотный заградительный огонь зениток— не может помешать выполнить приказ. Сколько их, таких трудных полетов, пришлось выполнить Яцковскому за годы войны, в том числе и в небе Кубани. 11 января 1943 года экипажу Яцковского поставлена задача разведать силы противника в районе Невинномысской, Армавира, Майкопа, Кропоткина. «Погода стояла ненастная,— рассказывает Серафим Вадимович.— Высота облачности менее двухсот метров, видимость всего два-три километра. Но мы не обращали внимания на сложные метеоусловия, думали об одном—как выполнить приказ». Идти к цели на бреющем полете со стороны наших войск было неразумно: имея мощные средства ПВО, гитлеровцы, конечно же, постараются помешать нам проникнуть в тыл. Понимая это, мы решили перехитрить врага. Прошли далеко на север. На большой высоте, в облаках, пересекли линию фронта и вышли к Армавиру с тыла».

Замысел удался. Периодически выходя из облаков под их нижнюю кромку, экипаж самолета-разведчика вскоре обнаружил огромную колонну автомашин и бронетранспортеров. Она двигалась из Невинномысской на Армавир. Четверть часа спустя разведчик пронесся над полевым аэродромом в окрестностях Армавира. На стоянках, распластав крылья с паучьей свастикой, собралось более пятидесяти бомбардировщиков Ю-88 и до двадцати истребителей Ме-109.

Ценные сведения добыл Яцковский и в районе Кропоткина. На железнодорожной станции находилось восемь составов под погрузкой. Еще два эшелона следовали от Кропоткина к Краснодару. На борту Пе-2 имелось четыре стокилограммовые бомбы. Они очень пригодились. Прямым попаданием были уничтожены паровоз и три вагона.

За мужество и отвагу, проявленные при выполнении боевого задания, ценные сведения о противнике лейтенант Яцковский в феврале 1943 года был награжден орденом Красного Знамени. А первый орден — Красной Звезды он получил пятью месяцами раньше, в сентябре 1942 года. В тот раз Яцковский отличился в трудном поединке с вражескими истребителями. Он возвращался после очередного вылета на разведку с данными, представлявшими очень большой интерес для командования Южного фронта. Полет близился к своему завершению, когда на самолет Яцковского неожиданно набросились два «мессершмитта». Оружие на «петляковых» было мощное, но у этих машин не доставало скорости и маневренности, которыми обладали фашистские истребители.

Однако сложность заключалась не только в превосходстве тактико-технических данных самолетов врага. Экипажам воздушных разведчиков категорически запрещалось ввязываться в бой. Ведь прежде всего им надо доставить кассеты с фотопленками, на которых запечатлена оборона противника, его резервы и т. д. Серафим Вадимович всегда строго следовал предписаниям инструкции. Но сейчас уклониться от боя было нельзя. Фашисты блокировали Пе-2, и только огнем пулеметов он мог расчистить путь вперед.

Схватка длилась более пятнадцати минут. За это время воздушный стрелок сержант Борис Лисицин сумел поймать в прицел один из «мессершмиттов», и тот, задымив, ушел со снижением в сторону излучины Дона. Второй фашист не рискнул сближаться с «петляковым». Выпустив издали несколько очередей, он ретировался.

Награду Янковскому вручили, когда его полк вел бои уже в небе Северного Кавказа. А еще некоторое время спустя экипажи разведчиков обосновались на одном из полевых аэродромов Кубани.

Коммунист Яцковский совершил около ста боевых вылетов. Каждый из них требовал от летчика большого мужества, исключительной техники пилотирования, большой выдержки. Автору этих строк удалось познакомиться с боевыми документами бывшего 164-го отдельного гвардейского Керченского разведывательного авиаполка в Центральном архиве Министерства обороны СССР. Имя С.В.Яцковского встречается на многих страницах журнала боевых действий полка, во многих донесениях. Вот лишь некоторые из записей: «27.04.43 г. тов. Яцковский, произведя разведку сил противника на Таманском и Крымском полуостровах, обнаружил и сфотографировал: на аэродроме Багерово — до 200 самолетов разных типов, на аэродроме Анапа — до 50 самолетов Ме-109ф, на аэродроме Гостагаевская — 30 самолетов Ю-87, в порту Тамань—15 быстроходных десантных барж и 8 моторных понтонов... 6.05.43 г. тов. Яцковскому была поставлена задача сфотографировать участок обороны противника на рубеже Молдаванская — Неберджаевская. Фотографировать площадь требовалось тремя заходами. С первого захода гитлеровцы открыли по самолету-разведчику ураганный зенитный огонь. Мужественный летчик не свернул с боевого курса. На втором заходе от прямого попадания снаряда самолет получил повреждения, однако тов. Яцковский продолжал выполнять задание... В период весны и лета 1943 г. тов. Яцковский показал образцы воздушной разведки. Но заданию командования 4-й воздушной армии им была полностью вскрыта и сфотографирована эшелонированная «Голубая линия» и вся оборона врага по восточному побережью Керченского полуострова...»

А вот одна из многочисленных публикаций, посвященных С.В.Яцковскому и его экипажу, в армейской газете «Крылья Советов». В корреспонденции «Боевой приказ выполнен» воздушный стрелок-радист гвардии старший сержант Иван Кашпуненко рассказывает о полете на разведку в ненастную погоду. В тот день моросил дождь, но штабу армии потребовалось разведать вражеские аэродромы, установить, какие самолеты базируются на них. Это задачу командир полка Герой Советского Союза гвардии подполковник А.П.Бардеев возложил на Яцковского.

«Как только прошли линию фронта,— рассказывал на страницах газеты И.Кашпуненко,— погода еще больше ухудшилась. Командир экипажа пробил облачность и повел самолет в сторону крупного населенного пункта. Фашисты открыли сильный зенитный огонь. Разрывы появлялись всюду: справа, слева, спереди и сзади. Я с трудом успевал подавать летчику команды. Он мастерски маневрировал, лишая врага возможности точно прицеливаться. Тем временем штурман гвардии старший лейтенант Хусаинов тщательно просматривал аэродром, на который мы вышли, определял численность и тип самолетов. Укрывшись в облачности, мы вскоре вновь вынырнули из нее... Командир повел самолет вдоль железной дороги. Штурман подсчитал количество эшелонов, двигавшихся по ней, определил характер грузов.

Чем дальше в тыл, тем труднее полет. Низкая облачность, видимость плохая. Однако Яцковский уверенно вел самолет и вскоре вышел на второй крупный вражеский аэродром. Гитлеровцы, видимо, были предупреждены и заблаговременно открыли огонь. С каждой минутой кольцо разрывов сжималось. Я доложил об этом командиру. В ответ раздался его спокойный голос: «Вижу, пробьемся...»

Трижды заходили мы на цель, и каждый раз умелым маневром Яцковский обходил зенитный огонь. Мы выполнили боевую задачу, доставив командованию ценные сведения о противнике...»

Орден Отечественной войны I степени был достойной наградой отважному воину за этот полет на разведку. О тех испытаниях, что выпали на долю Серафима Вадимовича, говорят не только его многочисленные боевые награды. С возрастом все чаще дают о себе знать раны. Одна из них напоминает о неравном поединке, который пришлось вести Яцковскому с вражескими истребителями и зенитчиками в небе Ставрополья. Три снаряда угодили тогда в самолет. Один разорвался в кабине штурмана младшего лейтенанта Никитина, второй ранил в руки воздушного стрелка сержанта Лисицина, а третий воспламенил мотор. Яцковскому впился в ногу осколок. Истекая кровью, летчик сумел сбить с самолета пламя, перетянул через линию фронта. Обнаружив, что гидросистема не действует, Яцковский посадил начавшую терять управление машину на фюзеляж. К счастью, все обошлось благополучно. Помогли летчицы из 46-го гвардейского полка ночных бомбардировщиков. Заметив «петлякова», беспомощно раскинувшего крылья в степи, они приземлили рядом свои легкие По-2 и выручили разведчиков, попавших в беду.

Навсегда остался в памяти ветерана один из первых полетов на фотографирование «Голубой линии». До цели было еще далеко, но вдруг воздух огласился лающими разрывали «эрликонов», будто целая свора псов окружила краснозвездную машину. За бортом рассыпался огненный фейерверк. Небо полоснули сверкающие многоточия пуль. Задрожал от набежавших взрывных волн корпус разведчика. Самолет начал плохо слушаться рулей.

В этой обстановке Яцковский сохранил присущие ему хладнокровие и выдержку. Резким набором высоты он ушел из зоны обстрела. Однако здесь на подбитый Пе-2 навалились два вражеских истребителя. Яцковский умелым маневром сорвал их атаку, а когда «мессершмитты» попытались вторично выйти на ударную позицию, показали свое мастерство штурман Фарваз Хусаинов и воздушный стрелок-радист Иван Кашпуненко. По истребителям хлестанули свинцовые очереди, и гитлеровцы вынуждены были оставить «петлякова» в покое. Самолет все больше терял управление, но экипаж не мог вернуться без разведданных. И Яцковский вновь стал на боевой курс, а штурман включил фотоаппараты. Задачу экипаж выполнил. «Мы вернулись на аэродром более чем с тридцатью пробоинами»,—вспоминает Серафим Вадимович.

Потом были аэрофотосъемки позиций гитлеровцев в небе Белоруссии над побережьем Балтийского моря, добыча данных об укреплениях врага на подступах к польским городам Ольштын, Гданьск, Шецинек, полеты через заградительные зоны к Берлину... Двести пятьдесят раз поднимал Яцковский свой Пе-2 в грозовое небо войны. И каждый раз по целям, которые обнаруживал Ус, так шутливо называли Серафима Вадимовича товарищи за его запорожские усы, наносили удары эскадрильи штурмовиков и бомбардировщиков, открывали сокрушительный огонь знаменитые «катюши» и батареи дальнобойной артиллерии.

Внушителен и его личный счет мести врагу. Восемь страниц машинописного текста потребовалось командиру полка, чтобы хотя бы коротко перечислить боевые дела Яцковского в служебной характеристике, написанной в связи с представлением его к званию Героя Советского Союза. В этом документе, в частности, сказано, что С.В.Яцковский со своим экипажем, кроме того, уничтожил паровоз, тридцать железнодорожных вагонов, шесть танков, два склада горюче-смазочных материалов, сорок автомашин и большое количество живой силы противника. Ветеран законно гордится, например, что на планшетах сфотографированной им «Голубой линии» сегодня учатся искусству ведения воздушной разведки слушатели Военно-воздушной академии имени Ю.А.Гагарина. «Ради только этого стоило рисковать жизнью»,—говорит фронтовик.

Поседела с годами голова ветерана. Строже стали черты лица, отяжелели плечи. Но неподвластными времени остались закаленные в суровых испытаниях черты характера Яцковского—горячего патриота, неутомимого труженика, безоговорочно подчинявшегося слову «надо», если его произносит Родина.

После войны С.В.Яцковский еще не один год оставался в строю, обучал и воспитывал молодое поколение летчиков. Уйдя на заслуженный отдых, полковник в отставке С.В.Яцковский не мыслит себя без дела. Он частый и желанный гость в 492-й средней школе Ленинграда, где один из пионерских отрядов носит его имя. При горячем участии С.В.Яцковского созданы музеи боевой славы в ряде кубанских станиц.

Много сил и энергии отдает ветеран розыску мест захоронения однополчан, геройски павших в боях, увековечению их памяти. Им в эту работу вовлечены поисковые группы из десятков школ Кубани, Чечено-Ингушетии и других республик Северного Кавказа. И появляются улицы в городах и селах, пионерские отряды и дружины, которым присваиваются имена летчиков, до конца выполнивших свой долг перед Родиной.

Не порывает герой-фронтовик связей и с авиационной частью, которая унаследовала традиции его гвардейского полка. Ведет переписку, однажды ездил в гости к молодым авиаторам, хотя путь неблизкий. Ветеран часто выступает перед молодежью, рассказывает о подвигах фронтовых товарищей в печати. Он неизменный инициатор встреч ветеранов полка. «И когда ты только угомонишься, ведь седьмой десяток идет!» — нередко говорят Серафиму Вадимовичу жена Клавдия Васильевна, дочери Галина и Татьяна. Он только улыбается в ответ.