Александра Ефимовна Чернаткина

Я - "Ураган"

О летчике-истребителе А.В.Никуленкове

Ему были присущи настойчивость в достижении цели, упорство и чувство ответственности. Эти качества помогли ему в исполнении заветной мечты - стать летчиком, а в период Великой Отечественной войны побеждать врага во что бы то ни стало. Если сопровождал на боевые задания бомбардировщиков или штурмовиков, то своим надежным прикрытием обеспечивал их успешные действия, если прикрывал наземные войска, не допускал вражеские бомбардировщики в район действия, если заметил врага, смело вступал в бой и добивался победы.

На фронте совершил 148 боевых вылетов, провел 46 воздушных боев, в которых сбил лично 15 самолетов противника. Обстоятельства каждого боя не похожи друг на друга. Бои были трудными, напряженными. Он сражался с опытным и коварным противником, но результат был один - враг уничтожен, Никуленков возвращался с победой. За годы войны он был награжден тремя орденами Красного Знамени, двумя - Отечественной войны и орденом Красной Звезды.

Каждый боевой вылет, каждый воздушный бой, каждый сбитый самолет - подвиг. В него мог угодить зенитный снаряд, мог атаковать вражеский самолет, а ведение боя требовало не только мужества и отваги, но и большого летного мастерства. За период войны он не потерял ни одного ведомого, не погиб ни один летчик из руководимого им звена.

Невозможно без волнения читать записи военных лет в его личной летной книжке. Выцвели чернила и поблекли печати, заверяющие подписи. А есть еще память. Она сохранила обстоятельства трудных боев, те минуты и даже секунды, решавшие исход боев и счастье побед.

 

* * *

 

Когда в 1930 году в селе Зимницы Думинического района, ныне Тверской области организовался первый колхоз, в него вступил отец Алексея - Василий Осипович Никуленков. В 1934 году семья переехала в шахтерский городок Макеевку на Донбассе. Отец устроился работать стекольщиком на шахте. Трудился на совесть, по-крестьянски. Зимой 1934 года во время сильного гололеда отец поскользнулся и упал с лестницы 15-метровой высоты. Через полтора часа он скончался.

Мать, Прасковия Ивановна, была болезненной женщиной. Она вела их немудреное домашнее хозяйство. После смерти мужа ей стало совсем плохо. Голод гнал малолетнего Алешу из дома. Раздетый, голодный, сам добывал себе пропитание. Фактически он был беспризорным: ночевал в заброшенных местах, в ящиках, на трубах теплотрассы. Но Алеша старался и заработать. Его неуемная натура еще в детстве стремилась к трудному, рискованному. Он поступил в цирк, учился акробатике, ритмическим танцам.

Вскоре в Макеевку приехал известный певец и руководитель джаза Леонид Утесов. Он собрал беспризорников, проверил голосовые данные, слух, сообразительность и организовал шумовой оркестр. Туда попал и Алексей. Ребята были грязные, завшивленные. Их вымыли, одели. Начались репетиции. Два месяца Утесов готовил оркестр. Алеша играл на тринделе (ударял палочкой по треугольной пластине). Они выступали в рабочих коллективах, пионерских лагерях.

Перед началом концертов Утесов рассказывал о судьбах этих ребят и о том, где их разыскали. Это были, в основном осиротевшие дети шахтеров в голодные 33-34 годы. Оркестр действовал около трех месяцев, затем Утесов передал его культработникам шахты.

Из оркестра Алексею пришлось уйти в связи с болезнью матери. Здоровье ее не поправлялось и она вернулась в родную деревню Зимницы. Вскоре туда приехал Алексей. Он стал для больной матери кормильцем. Чтобы заработать, пас коров, лошадей. В Зимницах он окончил 7 классов.

Вскоре его послали в Смоленск на курсы киномехаников. Окончив их, был назначен киномехаником. Возил на лошади аппаратуру по селам, показывал фильмы. Стояли лютые морозы, он мерз в плохой одежонке и часто бывал голодным. Привезет в деревню фильм, прокрутит его, а потом люди обогреют и накормят подростка-киномеханика.

В деревне здоровье матери стало поправляться. В 1937 году двоюродный брат Алеши - Петр Григорьевич Никуленков забрал его в Москву. У брата была семья из 9 человек, но нашлось место и для шестнадцатилетнего Алеши.

Жена брата, Прасковия Михайловна, мать семерых детей, охотно приютила Алешу, хотя и не могла досыта накормить его. Видя тяжелое материальное положение, Алеша старался встать пораньше и уйти, чтобы не завтракать у брата. Устроился учеником слесаря в Промгражданстрой. Заработанных денег не хватало на еду, его существование всегда было полуголодным. Когда хотелось есть, подбирал в столовых объедки, иногда получал пинки.

Очень хотелось учиться. По совету людей пошел к Надежде Константиновне Крупской на Кропоткинскую улицу. Рассказал секретарю о своем желании. Через час пригласили к Надежде Константиновне. Рассказал ей все: о родителях, о том как бродяжничал, об оркестре Утесова и о том, что очень хочет учиться. Надежда Константиновна написала на бланке письмо в приемную К.Е.Ворошилова с просьбой определить Алексея воспитанником военного духового оркестра. Принял его комбриг, опять расспросил и дал направление в ЦАГИ.

Обратно шел шатаясь от голода, чувствовал, что не дойдет, он с утра ничего но ел. Зашел в одну столовую, стал собирать со столов объедки и клал за пазуху. За этим занятием увидел его человек в летной форме в звании капитана. Он повел Алешу на улицу и велел выбросить объедки. Привел в столовую, накормил, расспросил обо всем и сказал:

- Хочешь учиться?

- Хочу, - ответил Алексей, пристально глядя на летные эмблемы капитана, - на летчика...

Капитан дал ему три рубля и сказал прийти утром следующего дня на улицу имени 9 января в приемную известного летчика Молокова.

С трудом дождался утра, чувствовал, что отныне в его жизни произойдет что-то важное. Капитан выписал два пропуска и повел Алексея к Молокову. Алексей рассказал все о себе. Молокову понравился подвижный смекалистый паренек с огромными глазами.

- Хочешь летать? - спросил он.

- Очень хочу.

Два пакета дали Алеше. В одном было направление в аэроклуб, в другом - распоряжение о выдаче ему обмундирования. В военторге его вымыли, постригли, одели и выдали распоряжение в банк на получение 30 рублей. На все деньги купил продукты для семьи брата.

Прасковия Михайловна посмотрела на него с укором, не хотела брать продукты, думала, что украл их. Вскоре пришел брат с работы. Рассказал ему все Алеша и показал направление в аэроклуб. Брат все понял и сказал:

- Мать, принимай продукты, они не ворованы. Наш Алеша на правильном пути.

В штабе Пролетарского аэроклуба получил направление на аэродром в Чертаново учеником по сборке самолетов. Так, в 1938 году для Алексея Никуленкова начался путь в авиацию.

 

Привозили в больших ящиках в разобранном виде самолеты У-2, на аэродроме их собирали, облетывали. Чтобы устроить Алеше жилье, подобрали ему большой ящик, покрыли толью, сделали дверь, поставили железную кровать и печку, пристроили осколок зеркала. Так у него появилась собственная "квартира".

Увидев большое старание и способности, Алексея перевели в моторные мастерские, где ремонтировались моторы М-11. Мастер Василий Петрович Гаев учил паренька, опекал его. И не только Гаев. Летчики-инструкторы приезжали утром на аэродром в унтах. Днем, когда теплело, снимали унты, оставляли их в "квартире" и переобувались в сапоги. Они понимали его положение и старались незаметно оставить ему съестное - бутерброды, пирожки и даже деньги.

Во время тренировочных полетов во вторую кабину вместо мешка с песком сажали Алешу. Поднимавшись в небо, он ощущал счастье полета и еще больше им завладела мысль научиться летать во что бы то ни стало. Эти мысли невозможно было скрыть.

Летчики понимали паренька, и втайне от командования стали его обучать летному делу. Успехи были так очевидны, что по ходатайству летчиков он был зачислен курсантом в тот же аэроклуб, который успешно окончил в январе 1940 года.

В числе лучших выпускников был направлен в Борисоглебскую школу летчиков-истребителей имени Чкалова. Но не имея общеобразовательной подготовки, он не мог сдать вступительные экзамены. Вернулся в аэроклуб, работал и учился в вечерней школе.

В это время в деревне Зимницы умерла Алешина мать. Тяжело переживал он эту утрату. Но даже в таком горе он не позволил себе расслабиться. Можно представить, каких усилий это стоило Алексею, если через три месяца он снова поехал в Борисоглебскую авиашколу, успешно сдал экзамены и был зачислен курсантом.

Учеба давалась легко. Прошел курс обучения и стал самостоятельно летать на самолете И-16. Трудно передать радость и счастье бывшего беспризорника ставшего в 20 лет летчиком-истребителем. В июне 1941 года выпущен в звании сержанта.

Вначале был направлен в Люберцы под Москвой, затем в 16-й запасной авиаполк, базировавшийся в Захарково напротив Химкинского речного вокзала.

Шла Великая Отечественная война. Нужны были летные кадры и новые аэродромы. Прибывшие в ЗАП летчики сделали по несколько тренировочных полетов и с нетерпением ждали отправки на фронт. Неожиданно восемь из них, в том числе Никуленкова, направили в распоряжение заместителя наркома обороны Л.З.Мехлиса для выполнения правительственного задания. Требовалось найти площадки и организовать строительство аэродромов вокруг Москвы. Был трудный период, враг бомбил столицу. Мехлис провел инструктаж по организации строительства аэродромов, наделил исполнителей большими правами, и в распоряжение каждого выделил по легковой автомашине. Это было очень ответственное задание, а исполнителям было всего по 20 лет...

Никуленкову был определен Юхновский район в 180 километрах юго-западнее Москвы. Районный комитет партии мобилизовал на строительство колхозников. Работали не считаясь со временем и силами. Вместо запланированных 12 дней, аэродром был построен за 9. На приемку прибыли генерал-майор Запорожец и генерал-лейтенант Гусев. Аэродром, построенный под руководством комсомольца Никуленкова получил отличную оценку, а сам - благодарность от заместителя наркома. Колхозникам объявили благодарность, а особо отличившихся покатали на самолете.

После выполнения этого задания вернулся в свою часть, откуда в августе 1941 года направлен в г. Красноярск для дальнейших тренировок. В то трудное время Родина берегла и готовила летные кадры, предвидя затяжной характер войны.

В октябре 1941 года Никуленков направлен в г. Новосибирск для переучивания на современный боевой истребитель ЯК-1.

Еще в 1938 году на аэродром Чертаново приезжал Валерий Павлович Чкалов для встречи с курсантами. Выступление Чкалова зажгло огоньки мужества и отваги. Он говорил, что для совершенства полетов одной отваги мало, нужны знания, разумный расчет и убежденность в полезности. После этого выступления Алексей почувствовал, что Чкалов именно тот человек, на кого он должен равняться. Но нужно прежде всего научиться летать, и летать хорошо, как Чкалов.

Теперь он в Новосибирске совершенствует летное мастерство. Полеты для него, как праздник. Летает с большим желанием, и машина послушна в его руках. Но когда же на фронт? Как доказать, что хорошо летаешь, что готов к защите Родины. И Алексей решился. Вылетев в тренировочный полет на самолете Ути-4, предварительно все рассчитав, дважды пролетел под мостом на реке Обь. Он знал, что будет наказан, но готов нести наказание, лишь бы попасть на фронт.

20 суток гауптвахты получил Никуленков от командира запасного полка майора Шичкова за свой дерзкий полет. Он не раскаивался, а только ждал как сложится его судьба после ареста.

Пролеты под мостом не остались тайной для летчиков. В конце 1942 года там формировался 515 истребительный авиаполк.

Об этом полете узнал и командир полка майор Федор Иванович Максимов, который на эти действия посмотрел иначе, увидев в Никуленкове задатки хорошего летчика. Он добился его зачисления в полк. Вылетел за ним на самолете УТ-2 в село Коченево, где была гауптвахта, и привез его в часть. С этим полком Никуленков убыл на фронт.

 

* * *

 

Это было на Воронежском фронте. Группа истребителей полка под командой лейтенанта М.Н.Тюлькина сопровождала 12 бомбардировщиков Пе-2 в район Микояновки. Ведомым у Тюлькина был Никуленков. Пересекли линию фронта. Вдруг Никуленков увидел, что один бомбардировщик отстал от группы. Как выяснилось позднее, были неполадки в работе одного двигателя. Возвращаться обратно было далеко и небезопасно, лететь к цели в одиночку тоже рискованно, он легко мог стать добычей врага. Нельзя было медлить. Пытался связаться с ведущим по радио, но не работал радиопередатчик. Исходя из обстановки на фронте приходилось принимать самые непредвиденные решения. Так было и в этот раз. Никуленков знал, что товарищи надежно прикроют его командира, отошел от группы и пристроился к отставшему бомбардировщику.

В это время два Ме-109 начали атаку на "петлякова". Никуленков отогнал их огнем из пушки. "Мессеры" отстали, но не отказались от своей цели - уничтожить Пе-2. Никуленков подлетел, делал знаки экипажу бомбардировщика, предлагая вернуться обратно, но экипаж не принял это предложение, самолет упрямо двигался к цели, чтобы сбросить бомбы на вражеский объект. Советский истребитель надежно охранял его в этом полете.

Наконец достигли цели. Сбросив бомбы на врага, "петляков" повернул обратно. Лишившись бомбовой нагрузки, он перешел на бреющий полет, чтобы уйти незаметно. "Мессершмитты" потеряли его из вида и решили расправиться с советским истребителем.

Отбив одну атаку, Никуленков увидел еще двух "мессеров", вышедших из облаков. Четверо против одного. Две пары атаковали его поочередно. Никуленков бросал самолет вверх, вниз, делал рискованные маневры, уходя от атак. Все смешалось в стремительном круговороте. Атаки врагов не достигли цели. Обстановка усложнилась: подбит мотор "яка", самолет весь изрешечен, а под ним территория противника...

Казалось, нет надежды на спасение. Остался последний шанс, чтобы до конца выполнить свой долг...

Никуленков мгновенно развернулся и зашел в хвост противнику, намериваясь таранить его. Еще мгновение... и самолеты столкнуться. "Мессер" резко отвернул и ушел в облака. Никуленков - за ним. В облаках самолеты противника потеряли его из вида.

Выйдя из облаков, очутился над вражеским аэродромом. Ударили зенитки, прибавив еще множество пробоин. Пришлось снова уйти в облака. С большим трудом на подбитом моторе перелетел линию фронта и совершил посадку на ближайшем аэродроме. На этот самолет смотрели, как на чудо, он весь был изрешечен снарядами самолетного вооружения и осколками зенитных снарядов, в нем насчитали до 140 пробоин. С точки зрения аэродинамики он должен был развалиться.

Этот боевой эпизод является примером взаимной выручки наших воинов в боевой обстановке, величайшего патриотизма советских летчиков, их настойчивости в выполнении боевых задач, мужества и летного совершенства и бомбардировщика, и истребителя.

Непостижимо трудная обстановка и смертельная опасность еще больше закалила их, ибо впоследствии ими были совершены другие подвиги, не уступающие этому по сложности и опасности.

 

Утром 4 августа 1943 года Никуленков вылетел в составе группы на прикрытие наших наземных войск в районе Шопино, Терновка, Вислое. Шли на высоте шесть тысяч метров. Слева увидели вражеский самолет-разведчик Хе-111. Он шел на запад, вез разведданные. Нельзя было допустить, чтобы разведчик ушел. Радиопередатчик на самолете Никуленкова не работал. Он покачал крыльями, подавая знак командиру и ринулся за "хейнкелем", шедшим на высоте 7 тысяч метров. Никуленков начал набирать высоту, преследуя немца. Зашел со стороны солнца. Стрелок открыл огонь. Сманеврировав, ушел от огненных трасс и снова пошел в атаку. Меткой очередью убил вражеского стрелка, и в очередной атаке открыл огонь из всех огневых точек. При выходе из атаки увидел горящий правый двигатель "хейнкеля". Враг пытался скользить, чтобы сбить пламя, но безрезультатно. Когда убедился, что вражеский разведчик сбит, догнал свою группу, выполнявшую задачу по прикрытию наземных войск.

Вернулись на базу и технический состав стал готовить самолеты к следующему вылету. В это время к командному пункту полка подъехал на "виллисе" представитель 16-й воздушной армии и приказал построить летный состав. Построили и доложили.

- Кто в последнем вылете сбил вражеский самолет? - спросил строго представитель воздушной армии, - Два шага вперед!

Всем показалось, что кто-то провинился, что по ошибке сбили свой самолет. Никуленков вышел из строя и с дрожью в голосе ответил:

- Младший лейтенант Никуленков...

- Что же вы наделали!? Командующий перепугался, стакана чая не допил. Командующий приказал впредь сбивать вражеские самолеты так, чтобы не падали в районе командного пункта и награждает вас, младший лейтенант Никуленков, орденом Красного Знамени.

Громовое "Ура!" летчиков потрясло воздух. Оказалось, что сбитый Хе-111 упал рядом с командным пунктом командарма и взорвался с огромным шумом.

 

Осенью 1943 года часто летали на прикрытие штурмовиков Ил-2. Однажды парой Як-1 сопровождали на боевое задание 6 "Ильюшиных". При подходе к линии фронта к штурмовикам пыталась пробиться и атаковать пара Ме-109. Потом подошла еще одна пара. Командиру звена Никуленкову и его ведомому А.Рысину пришлось метаться и отбивать атаки. Реакция была мгновенной. Это походило на цирковые трюки. Вихрем налетали на пару "мессеров", мелькали трассы огня, отгоняя стервятников, затем преграждали путь к "Ильюшиным" другой паре. Невозможно было вести прицельный огонь. В этой схватке не удалось сбить ни одного противника, но ни один штурмовик не пострадал. Выполнив задание, все невредимыми вернулись на базу.

Вскоре летчики-штурмовики прибыли в полк для встречи с истребителями. Вместе поужинали.

- Кто летает на машине с бортовым номером 15, - спросили они.

Поднялся Никуленков.

- Это моя машина, - сказал он.

- За отвагу и удаль молодецкую летчики-штурмовики прозвали тебя "Ураганом".

В воздухе летчики-штурмовики узнавали Никуленкова по "почерку" и не раз в трудные минуты обращались по радио:

- "Ураган", прикрой!

Разные были у него радиопозывные, но для штурмовиков он был "Ураганом". Потом и свои стали его так называть.

После войны многие однополчане в письмах обращаются к нему: "Уважаемый боевой друг, "Ураган""! А бывший командир полка полковник Федор Иванович Максимов написал ему однажды: "Хотя у тебя предостаточно ураганной энергии, желаю удвоить ее, чтобы твой труд сделал мощь нашей Родины еще крепче".

Да, фронтовое товарищество продолжается до конца жизни.

 

15 сентября 1943 года воздушная разведка обнаружила в районе села Николаевка Харьковской области большое скопление танков и живой силы противника. 12 штурмовиков под командой Федора Борисовича Бубликова вылетела на штурмовку вражеских танков и наземных войск. Их сопровождала шестерка истребителей 515 истребительного авиаполка. Ее возглавлял заместитель командира авиаэскадрильи Дмитрий Иванович Черкасов.

До линии фронта было не более 60 километров, от линии фронта до цели - 28. Погода резко ухудшилась. Пришлось спуститься под облака до 400 метров. Вскоре показалась цель. В воздухе не видно вражеских самолетов, молчат зенитки. Шквальным огнем обрушилась на врага группа Бубликова. Сделали один за другим четыре захода на цель. Земля содрогалась от взрывов. Горят танки, взрываются боеприпасы и цистерны с горючим, мечутся, как ошалелые, фашисты. В воздухе "Ильюшиных надежно прикрывают наши Як-1. Задание выполнено.

В воздухе не было столкновений с вражескими истребителями, и Никуленкову показалось, что он мало поработал. В баках еще достаточно горючего и полный комплект боеприпасов. Он по радио спрашивает разрешения у ведущего группы Черкасова провести неподалеку разведку дороги Харьков-Богодухов.

Снизившись летят на бреющем. Цель видна, как на ладони. В сторону Богодухова движутся колонны немецкой пехоты. По радио Никуленков передает штурмовикам:

- Я - "Ураган". Обнаружил новую цель. Идите за мной!

- Вас понял. Следуйте к цели!

Никуленков повел штурмовиков к цели. Под надежным прикрытием истребителей они сходу атакуют немецкую пехоту. Одна атака, вторая... Кончились боеприпасы, а немцы все идут и не видно конца колонны. В наушниках раздается голос Бубликова:

- Родные мои, за любимую Родину, за слезы матерей и сестер наших, следуйте моему примеру!

Машина Бубликова пошла резко вниз. Что случилось? Неужели подбит? Нет, что-то другое... Никуленков внимательно следит за Бубликовым. Тот затяжелил винт (перевел его на большой угол) все быстрее снижаясь. Затем машина прошла прямо по колонне, сея ужас и смятение у неприятеля. Винт самолета рубит, кромсает немецких пехотинцев. Все штурмовики следуют примеру своего командира, одна за другой повторяются атаки.

Горючее на исходе, пора уходить. Все вместе возвращаются на базу. В небе по-прежнему спокойно: ни одного вражеского самолета, молчат зенитки. Вдруг в населенном пункте Мерефа Никуленков увидел у одного из домов много немецких автомашин.

- Очевидно штаб, подумал он и доложил Черкасову.

- Разрешаю штурмовку, - ответил командир. Немедленно Никуленков отходит от группы и обрушивает на немцев мощный огонь из всех огневых точек. Пламя охватило дом и несколько автомашин. В панике немцы бросаются в разные стороны, их преследует пара истребителей, заход следует за заходом. Немцы с земли открыли огонь. Но Никуленков не думает об опасности, он только видит извергов, топчущих нашу землю, уничтожающих наш народ. В одной из атак на высоте 15 метров подбили самолет. С трудом удалось выйти из атаки и набрать высоту 200 метров. Нужно немедленно уходить. До линии фронта 24 километра. Положение не из легких. Бензин бьет в кабину, им пропиталась одежда летчика. Едва прошел половину пути, пламя охватило кабину и ползет к летчику. О случившемся Никуленков передает по радио командиру.

- Тяни, друг... - говорит командир. Он и сам понимает, что надо тянуть. Еще десяток километров... Легко сказать! Лихорадочно мелькают мысли:

- Надо что-то сделать... дотянуть... выжить... Срочно принимает меры, чтоб не взорваться в воздухе: включает нейтралку, уменьшает обороты двигателя, надевает очки. С закрытыми глазами продолжает лететь к линии фронта. Приоткрыл глаза - вся кабина в пламени и сам полыхает, как факел...

- Конец... - промелькнуло в сознании.

- Нет! Не конец! - упрямо шептали губы. - Конец будет немцам, а я погибну по-гастелловски.

Никуленков ищет цель, куда направить свой горящий самолет. Но цели не видно из-за дыма, он густо валит из патрубков мотора. Знает - под ним немцы. Но где? Самолет нужно непременно направить на врага, умереть иначе он не имеет права. В данной ситуации он отвергает другую смерть, считает ее бессмысленной. И он решил во что бы то ни стало перетянуть за линию фронта. Возможно удастся выпрыгнуть с парашютом. Еще хорошо, что удается поддерживать высоту 200 метров.

Пора. Дольше оставаться в кабине невозможно. Расстегивать привязные ремни не пришлось, они сгорели на летчике. Сбросил фонарь, ударил о ручку штурвала. Самолет резко пошел вниз, летчика выбросило из кабины. Едва успел раскрыться парашют, как последовал удар о землю. Ноги вошли в хорошо вспаханную украинскую землю.

Невыносимо жгло лицо, руки, ноги. Недалеко горел родной "яшка". Не покидала тревога: дотянул ли до своих? А если нет?

Кто-то окликнул его. Превозмогая мучительную боль, оглянулся. Увидел до зубов вооруженного паренька лет 14-16. Распухшие губы летчика еле прошептали:

- Здесь немцы?

Мальчик не понял вопроса и в свою очередь спросил:

- Ты кто?

Никуленков подумал, что здесь немцы и что мальчик принял его за "фрица". Только не плен, лучше смерть... Выхватил пистолет, но в патроннике не оказалось патрона.

- Только бы не попасть к врагу живым, - лихорадочно стучало в мозгу.

Обожженные руки не слушались, не хватило сил перезарядить пистолет. Умереть, не сдаться врагу живым. Доползти до минного поля и взорваться...

- Где мины? Покажи мне где мины!? - в отчаянии закричал он мальчику.

Паренек подошел поближе, посмотрел на летчика и увидел под лямкой парашюта обгорелый орден Красного Знамени. Он понял, что перед ним советский летчик и закричал:

- Здесь наши, наши!

В ту же минуту Никуленков увидел советский танк, а в нем наших танкистов. Танк приближался. С запада была слышна немецкая речь.

- Нейтральная полоса, - промелькнуло в голове и он потерял сознание.

Очнулся в палатке. Рядом лежали раненые бойцы. Прифронтовой медсанбат. Держалась высокая температура. Обгоревшие лицо, руки, ноги покрылись гнойным панцирем. Он не мог говорить, чувствовал, что задыхается. Врач осторожно нащупал щель рта, осторожно надрезал, сделал небольшое отверстие и вставил резиновую трубку. Дышать стало легче. Но сплошное нагноение давало высокую температуру и частые потери сознания.

Через палатку медсанбата часто пролетали немецкие снаряды и в нее мог угодить любой из них.

Поправлялся очень медленно. Врачи, сестры, санитары сделали все, чтобы спасти ему жизнь, но лежать, видимо, еще долго придется. Товарищи летают, сражаются, а он бессилен даже встать на ноги.

На седьмой день Никуленкова отправили в ближайший госпиталь под Харьковом. Не доезжая Харькова, увидел самолеты своей дивизии со знакомой эмблемой, идущие на посадку на аэродром Основа. Попросил шофера завернуть на аэродром. Через несколько минут он среди друзей одного из полкой своей дивизии. Его не узнали, да и немудрено... Пришлось назваться.

- Алексей! - бросились к нему друзья. - Какое счастье, что жив. Мы тебя похоронили... Твой полк здесь, на другой стороне аэродрома.

О Никуленкове сообщили командиру полка майору Максимову. Прошло несколько минут. Товарищи подняли Алексея на руки:

- Посмотри, твои однополчане едут.

По полю шла санитарная машина, за ней бежали однополчане. Трудно описать эту трогательную встречу, ее нужно было видеть. Слезы радости и благодарности застилали глаза Адексея. Однополчане подняли его на руки и понесли через весь аэродром в расположение родного полка. Говорить Алексей не мог, он слушал. Узнал, что с того боевого задания вернулись на базу все штурмовики и истребители, кроме него. Правда, шести "Ильюшиным" из-за повреждений пришлось совершить посадку с убранными шасси, на "живот", как говорят в авиации.

Да, славный был вылет, он дорого обошелся врагам, а те из них, которые остались в живых, запомнили его на всю жизнь.

За проявленные мужество и героизм при выполнении боевого задания 15 сентября 1943 года Никуленков был награжден орденом Отечественной войны II-й степени.

Трудно было расставаться с друзьями. 25 сентября Алексей прибыл в госпиталь, твердо веря, что вернется в свой полк и снова будет, громить врага.

Но все оказалось не так просто. Кроме сильных ожогов, при приземлении с парашютом были повреждены ноги и встать на них он долго не мог.

Прошло долгих три месяца прежде, чем Алексей мог вернуться в строй. Зажили раны. Ожоги оставили рубцы. Еще больше усилилась ненависть к захватчикам и стремление истреблять врага, посягнувшего на нашу Родину.

 

Особенно отличился полк в боях над Померанией. За большие боевые успехи ему присвоено наименование "Померанский".

Командование 16-й воздушной армии решило силами штурмовой и истребительной авиации нанести удар по вражеским аэродромам. Эту задачу возложили на несколько полков, в том числе 515-й.

28 февраля 1945 года для удара по вражескому аэродрому Финовфурт вылетели 20 штурмовиков Ил-2, 18 истребителей группы прикрытия и 12 истребителей ударной группы. Задание нужно было выполнить в конце дня за час до наступления темноты.

Когда ударная группа прорвалась вперед, чтобы блокировать аэродром, встретила 10 самолетов противника, подходящих к аэродрому для посадки и атаковала их. В этой атаке один ФВ-190 сбил старший лейтенант С.Е.Путимцев, один Ю-88 сбил лейтенант А.В.Никуленков и Ю-87 сбил старший лейтенант С.А.Бахаев. Зенитки огонь не открывали.

Около 19 часов к аэродрому группами стали подходить штурмовики. Они наносили удары по стоянкам самолетов, зенитным точкам, складам, а истребители, расправившись с вражескими самолетами в воздухе, заметили двух взлетающих ФВ-190. Никуленков мгновенно атаковал сверху сзади одного из них и сбил его. Когда выходил из атаки, ему подвернулся второй "фоккер". Меткая очередь - и враг упал на свой же аэродром.

Большой урон нанесли врагу штурмовики, а истребители повредили на земле 10 и сбили в воздухе 7 самолетов противника. В этот день А.В.Никуленков лично сбил 3 самолета противника.

В книге "Крылья победы" командующий 16-й воздушной армии маршал авиации С.И.Руденко дает высокую оценку действиям летного состава в этот период.

 

28 апреля 1945 года полк перебазировался на берлинский аэродром Темпельгоф. Вокруг аэродрома еще немецкие войска, и фашисты могли обстрелять с крыш домов в любую минуту.

Первым на аэродроме, после разминирования посадочной полосы, приземлился командир полка майор Георгий Васильевич Громов со своим ведомым Юрием Дьяченко. Остальные экипажи приземлялись звеньями. Немцы открыли по аэродрому огонь из минометов, но наши "катюши" заставили их замолчать. Перелет закончился благополучно, и тут Никуленков вспомнил, что еще с периода освобождения Польши возит с собой полотнище красного материала. Тогда, в Польше, он дал себе слово долететь до Берлина и там на аэродроме укрепить красное знамя.

И вот он в Берлине. Достал красное полотнище, прикрепил его к древку и начал устанавливать на вершине полуразрушенного капонира. Это чуть не стоило ему жизни. Немцы открыли огонь. Но все обошлось. На аэродроме развевалось красное знамя.

Каждый занялся своим делом. Разминировали всю территорию аэродрома, рассредоточили самолеты. В конце дня над аэродромом показались вражеские истребители, но сразу же были отогнаны огнем нашей зенитной артиллерии.

Ночью на аэродроме было спокойно, но наземные войска еще вели ожесточенные бои, прокладывая путь к рейхстагу. Не спалось летчикам в эту первую в Берлине ночь. Позади трудные годы войны. Близка победа - исторические дни и даже часы.

Алексей шел с друзьями по аэродрому и вдруг увидел: со стороны рейхстага по направлению Бранденбургских ворот взлетел вражеский транспортный самолет. Наши прожектористы держат его в цепких лучах света. Раздались частые выстрелы зениток и вскоре небо озарил сноп пламени, который распадаясь на части, стал падать на землю. Вражеский самолет свалился горящим недалеко от места взлета.

Второй день базирования на аэродроме Темпельгоф. Наши истребители по-прежнему зорко следят за небом. Враг знает об этом и не в силах уже активно действовать. Лишь одиночные их истребители изредка проносятся над аэродромом.

О продвижении наших войск к рейхстагу в полку узнавали по алому полотнищу, которое хорошо было видно с любой точки Берлина. Оно было закреплено на аэростате заграждения, который везли на грузовой автомашине. Знамя гордо реяло над городом на высоте 200 метров и двигалось по направлению к рейхстагу.

В тяжелых сражениях наши бойцы отвоевывали каждый дом, каждую улицу, каждый квартал и вместе с ними двигался аэростат с красным знаменем.

30 апреля пал последний оплот фашизма - рейхстаг. Над ним реяло красное знамя. До конца войны оставались считанные дни. После взятия рейхстага туда приехала группа летчиков полка. Они оставили свои подписи на стенах и колоннах. Вокруг рейхстага площадь застилали мертвые гитлеровские вояки. Вспомнили о вражеском транспортном самолете, сбитом зенитчиками в ночь на 29 апреля и решили посмотреть как он смог взлететь с ограниченной полосы. Оказалось, что были убраны столбы электрического освещения и спилены деревья, за счет чего была расширена взлетная полоса. Недалеко от Бранденбургских ворот лежала груда обгоревшего дюралюминия, напоминавшая скелет. Это все, что осталось от вражеского самолета.

2 мая не было вылетов. На аэродроме стояла тишина. Его готовили к приему пленных немцев. В 16 часов аэродром заполнили побежденные вояки гитлеровского рейха - всего 40 тысяч. Кого только здесь не было: солдаты, офицеры, генералы, предатели Родины - власовцы, бендеровцы, бульбовцы и прочая сволочь. Куда девался их воинственный вид? Смотрели кто понуро, кто угнетенно, кто злобно. Вскоре они были отправлены по назначению! Кто в лагеря для военнопленных, кто для дальнейшей проверки.

С 6 мая вражеская авиация в воздухе больше не появлялась.

7 мая полку была поставлена ответственная и почетная задача. 18 истребителей полка под командой майора Михаила Николаевича Тюлькина должна будет 8 мая 1945 года почетным эскортом сопровождать и охранять "дугласы" союзников, летящих на подписание безоговорочной капитуляции Германии. В составе группы были: В.И.Шаталов, В.А.Губич, В.А.Марьин, С.П.Пусев, Ю.Т.Дьяченко, С.Ф.Гладкий, В.П.Гавриленко и другие.

Руководителем полетов 8 мая был назначен майор В.Н.Сухопольский, дежурным по полетам - лейтенант А.В.Никуленков. Технический состав тщательно готовил материальную часть, самолеты рассредоточены по шесть друг за другом, определены стоянки для прилетавших самолетов, проверялась работа радиостанций, уточнялся прогноз погоды. О состоянии готовности систематически докладывали командиру полка.

В распоряжение дежурного была выделена автомашина "виллис" на борту которой на русском, английском и французском языках было написано: "Рулить за мной!"

8 мая действия на аэродроме были четкими и пунктуальными. Прибывали представители командования, журналисты, фотокорреспонденты. Дежурному по полетам Никуленкову пришлось встречать прибывших, докладывать о них и представлять их по необходимости командованию. Дежурный "виллис" метался по аэродрому, ориентировался по обстановке. Никуленков сходу принимал решения и действовал.

Первым зашел на посадку английский самолет. Подъехав к нему, Никуленков показал на борт автомашины с надписью: "Рулить за мной!" Английский летчик кивнул головой - понял, затем приземлились остальные самолеты и зарулили на отведенные им стоянки. Здесь же поблизости стоял большой стол, на котором были закреплены флажки четырех союзных государств. Неподалеку играл духовой оркестр. Стояли представители нашего командования. Гостей встречал генерал армии В.Д.Соколовский.

Позднее прибыл самолет без опознавательных знаков. Дежурный принял его и поставил на отведенное ему место. Из самолета вышли в парадной форме немецкие генералы, прибывшие подписать акт о капитуляции: генерал-фельдмаршал Кейтель, адмирал флота фридебург, генерал-полковник авиации Штумпф и сопровождавшие их офицеры.

Вскоре самолетом прибыл А.И.Микоян. На большой скорости въехала на аэродром легковая автомашина. Из нее вышел Маршал Советского Союза Г.К.Жуков.

Прозвучали гимны, прошел почетный караул, затем все на автомашинах уехали подписывать акт о безоговорочной капитуляции.

После подписания акта о капитуляции самолеты союзников взлетели с аэродрома Темпельгоф. Проходя над аэродромом, они покачали крыльями, а наши истребители почетным эскортом проводили их до Эльбы и благополучно возвратились. Последним улетел самолет без опознавательных знаков.

 

* * *

 

В послевоенные мирные годы летчики полка осваивали новую технику, совершенствовали свое летное мастерство. Более 20 лет летал Алексей Васильевич Никуленков. Он освоил и летал более чем на двадцати типах самолетов, в том числе и на сверхзвуковых. Ни одной поломки самолета по его вине не произошло.

Стали сказываться результаты ранений, болезни. В 1955 году три месяца лежал в госпитале по поводу туберкулеза легких. Сроком на один год был отстранен от летной работы. Когда здоровье поправилось, началась борьба за право летать. Медицинские комиссии выносили заключение: "К летной работе не годен", а Никуленков не успокаивался, добивался, требовал и добился своего. Каким же счастливым он себя почувствовал - снова в родной стихии, снова в руках послушный штурвал самолета.

В 1958 году опять списали с летной работы. И снова длительная борьба за право летать. Он не представлял себе жизнь без полетов, без неба, но веские доводы медицинской комиссии на этот раз победили. В 1961 году гвардии майор Никуленков был уволен в запас.

 

Вернулся в Москву, которая в 30-х годах приютила бездомного паренька, где впервые поднялся в небо. Нет прежнего богатырского здоровья, нет любимого летного дела, нет и другой специальности. И, хотя ему назначена хорошая пенсия, он не мыслит себя без работы, без трудового коллектива, без друзей. Устроился поближе к дому, контролером в магазин Мебельторга, где проработал 20 лет. И не просто работал, а вкладывал в работы частицу своей души. Ему присвоено звание ударника коммунистического труда, награждался почетными грамотами и в течение ряда лет избирался секретарем партийной организации и председателем местного комитета профсоюза.

Ныли старые раны, давали знать о себе болезни. Пришлось временно оставить работу. В 1984 году врачи вырезали на руке последние осколки. Почувствовав себя лучше, снова стал трудиться на должности начальника караула в Научно-исследовательском институте вычислительного комплекса.

Алексея Васильевича, как заслуженного ветерана Великой Отечественной войны часто приглашали участвовать в различных мероприятиях. Он встречался со старейшими членами нашей партии, с космонавтами, с передовиками производства, с знаменитыми артистами. Он выступал перед воинами, рабочими, учащимися. Его рассказы о мужестве советских летчиков в период Отечественной войны производили неизгладимое впечатление.

Ежегодно в местах, где проходили военные дороги 515-го Померанского ордена Богдана Хмельницкого авиационного полка, собираются ветераны. Вспоминают товарищей, отдавших свои жизни в боях за Родину, вспоминают годы своей трудной и прекрасной молодости. Они и сейчас делают все от них зависящее для того, чтобы над нашей страной небо было мирным.