Владимир Поляков

39-й Ордена Александра Невского, Никопольский, Отдельный Разведывательный авиаполк

После войны

9 мая 1945 года 39-й полк встретил в Австрии в Винер-штадте.

Сразу после окончания войны вновь были оформлены документы на представление к званию героя Советского Союза уже 14 человек и вновь оно не имело последствий. Однажды отец обронил мне, что командир полка Степанов как-то сказал: "Пока сам героя не получу - никому не дам". Вероятно, его позиция в этом вопросе сыграла не последнюю роль. Так ни один летчик или штурман полка этого высокого, но вполне реального для них звания не получил.

Довольно скоро определилось их дальнейшее место службы - Румыния, городок Келераш.

В конце 1945 года почти одновременно в Симферополь приехал Костя Смирнов с женой - Лизой и мой отец. Какое-то время они наслаждались жизнью в Крыму, но надо было ехать в полк. Было принято решение, что жены будут вместе жить в Симферополе и ждать, когда их можно будет забрать с собой. Буквально в последнюю минуту Костя предложил взять с собой в Румынию моего брата - девятилетнего Леню. Мама не возражала и на комфортабельнейшем корабле "Адольф Гитлер", который достался нам как трофей, из Севастополя они ушли в Констанцу. Спустя полвека уже под именем "Адмирал Нахимов" этот корабль погибнет в Новороссийском порту.

Как я понял, потом из рассказов брата он очень быстро освоил румынский язык и был предоставлен самому себе, так как заниматься сыном времени у отца не было. К тому же Ленька никогда не был паинькой, и всегда умудрялся создавать проблемы. Очень скоро мама получила телеграмму, что Леня находится в Москве, ул. Покровские ворота, 5, куда его увез, уехавший в отпуск товарищ отца лейтенант Мартынов. Мама полетела в Москву, там нашла сына и вернулась в Симферополь. В начале весны отец вновь приехал в Симферополь, чтобы увезти маму и Лизу Смирнову в Румынию. Вновь уходили из Севастополя, но уже на каком-то небольшом сухогрузе, груженном зерном, которое из голодного Крыма везли почему-то в Румынию. На море был страшный шторм. Мама была на шестом месяце беременности. Переход из Севастополя в Констанцу был для нее сущей пыткой. Лиза же недавно родила сына Костю и чувствовала себя довольно прилично. Маме запомнилось, как чуть ли не насильно отец вывел ее на верхнюю палубу и показал, как с корабельной пушки расстреливали большую рогатую мину, которая оказалась по курсу корабля. Как сказал тогда маме капитан корабля, от морской болезни слегло пол-команды. Папа же чувствовал себя великолепно и с интересом впитывал впечатления.

В Келераше наша семья поселилась возле вокзала, второй дом по улице и сразу же сдружилась с хозяевами, фактически став членами одной семьи.

Отец и сын Поляковы: Евгений Матвеевич и Владимир Евгеньевич

6 мая 1946 года родился я. Роды проходили сложно, врач в советском госпитале почему-то оказался в дымину пьян, плод лежал поперек, но все кончилось очень хорошо. Русская пословица "пьян да умен - два угодья в нем", по-видимому, была об этом враче.

Свидетельство о рождении мне выписывали уже в Бухаресте в советском посольстве. Документ этот до сих пор хранится у меня, и я не перестаю удивляться человеческой глупости: на зеленой бумаге текст был выписан зелеными чернилами.

В Бухаресте у отца случилась неприятность. В трамвае кто-то срезал у него пистолет. Потеря оружия была чревата серьезными неприятностями, но новый командир полка полковник Никифоров сумел замять это дело.

Никифоров пришел в полк уже в Румынии. Это был боевой летчик. В конце войны он командовал 861 б.а.п летавшем на американских бомбардировщах - "Бостонах". С отцом у него сложились самые лучшие, дружеские отношения. Фактически все праздники отмечали вшестером: Николай Никифоров с Антониной, Костя Смирнов с Лизой и Евгений Поляков с Полиной.

В Румынии отец неоднократно общался с королем Румынии Михаем, который тоже был военным летчиком и часто летал с их аэродрома.

Однажды на охоте отец чуть не погиб от клыков кабана, который шел прямо на него. От смерти или увечья его спас румынский полковник, который хладнокровно уложил кабана точным выстрелом прямо у его ног. Но несколько дробинок попало отцу в ноги. Одну из них он проносил всю жизнь.

В Румынии полк жил в ожидании новой войны. Как рассказывал отец, у него не было сомнения, что очень скоро им предстоит "освобождать" Турцию. В газетах писали о Константинополе - колыбели православия. Полк постоянно совершал разведывательные облеты турецкой территории. Были получены карты будущего театра военных действий. Но, что-то поперхнулось в запущенной машине. Англичане силой оружия расправились с инсперированным коммунистами восстанием в Греции и дали наглядный урок Сталину, что не оставят Турцию одну на растерзание.

Турцию оставили в покое и о Константинополе - колыбели православия больше не вспоминали, а по радио бодро зазвучала песня с символическими словами: "Не нужен мне берег турецкий..."

Полк получил новую задачу - передислоцироваться в СССР, в Киргизию, в город Ош.

Может показаться странным, но я помню этот переезд. Мы ехали в товарных вагонах, на каждой станции все бегали за кипятком. В Оше поселились в каких-то бараках. В коридоре примусы. Нас детей подкармливали у каждого стола. Вокруг горы. Землетрясения чуть ли не каждый день. Там в Оше штурман Воронин и кто-то из летчиков стали лауреатами Сталинской премии за проведенную работу по составлению точной карты Памира.

В Оше погиб Никифоров. В условиях плохой видимости его самолет врезался в гору. В составе экипажа был штурман полка майор Иванов, а также очень близкий нашей семье человек стрелок-радист Дима Матяш, на руках которого я практически вырос. На фотографии он рядом с Никифоровым.

Постепенно из полка уходили ветераны. Главного инженера полка Бориса Степановича Чугая, который начинал войну в Пинске и закончил в Вене, поставили перед дилеммой: или отказаться от жены, которая была на оккупированной территории и по мнению органов вела себя не так как им хотелось бы, или уйти из армии. Чугай выбрал последнее.

В Новосибирск в военное училище перевели Костю Смирнова.

Иван Глыга привел молодую девушку - свою невесту и познакомил ее с моей мамой. Мама оставалась единственной из командирских жен, которая знала Ивана Глыгу еще молодым сержантом в Старом Быхове. Вскоре его перевели в какую-то Тмутаракань.

На этом можно было бы закончить рассказ о службе отца в 39-м полку, но я приведу еще один мой рассказ об этом периоде.

 

Строгий проверяющий

В 39-ом авиационном полку ждали инспекторскую проверку. Ничего необычного в этом не было, но и приятного тоже.

Наконец, гости появились. Полк построен. Среди группы проверяющих выделялся высокий красивый генерал. Когда он приблизился, Евгений Поляков обомлел. В генерале он сразу же узнал своего старого товарища по уже далекому тридцать шестому году, такого же как и он тогда молодого лейтенанта, вместе с которым они прибыли в еще только формировавшийся 39-й полк. Уже в Финскую старший лейтенант Заяц командовал эскадрильей. В первый же день войны Заяц был сбит и никогда более их пути больше не пересекались.

Принимая рапорт командира полка, генерал внимательно рассматривал шеренги летчиков, штурманов, технического персонала, а затем к изумлению застывшего строя, направился к стоявшему в группе офицеров управления полка майору Полякову и они трижды расцеловались. А дальше произошло и вовсе неожиданное: Поляков вышел из строя и провел генерала вдоль шеренги к третьей эскадрильи, где в строю стоял начальник связи эскадрильи старший лейтенант Василий Зверьков, тот самый стрелок-радист Вася Зверьков, который в июне сорок первого по занятой немцами территории пятьдесят километров нес на себе тяжелораненого командира и вынес его к нашим частям.

А вечером я был свидетелем того, как у нас на квартире генерал Заяц, отец, дядя Вася Зверьков пили и вспоминали. Заяц расспрашивал об однополчанах о всех тех с кем они служили до войны в Старом Быхове, прошли финскую войну, жили в Вильно, в Пинске и то отец, то дядя Вася на каждое произнесенное имя неизменно отвечали: сгорел над целью, сбит истребителями, разбился при посадке, пропал без вести...

До сих пор я помню услышанный в тот вечер рассказ о том, как штурман их экипажа капитан Рябиков, ноги которого были перебиты навалившимся на него авиационным двигателем, умолял Зверькова застрелить его и страшно кричал до тех пор, пока пламя окончательно не накрыло авиационную кабину.

 

В 1986 году отец получил приглашение приехать на 50-летия формирование 39-го авиационного полка, который, оказывается, базировался в Казахской ССР, в городе Балхаш. Командование части оплачивала не только проезд отца, но и сопровождающего его лица, если такое будет. Честно говоря, мне очень хотелось поехать, но отцу шел семьдесят пятый год, и самое главное из-за катаракты он практически ослеп.

На следующее лето у нас гостил сын однополчанина Кленина - Володя, отец которого побывал на юбилее. Как я понял с его слов ни Глыга, ни Чугай, по-видимому, по аналогичной причине приехать не смогли.

В 1954 года полк базировался в городе Самарканд Уз.ССР.В 1952-1953 г.г. переходил с винтомоторных самолетов Пе-2 на реактивные Ил-28Р. В связи с ограниченными возможностями аэродрома для реактивных самолетов в 1956 года полк перебазировался в г.Фергана Уз.ССР. В 1960 году в связи с сокращением в ВС СССР 39-й ОРАП был расформирован и на его базе создана 334-я ОРАЭ с передачей ей Знамени Полка и сохранением номера воинской части в/ч 53898. В 1964 году 334-я ОРАЭ решением командования ТуркВО была передислоцирована на аэродром Тахиаташ Каракалпакской АССР. В 1968 г. 334-я ОРАЭ была передислоцирована в г. Балхаш. И на ее базе был вновь восстановлен 39-й ОРАП. В мирные дни 39-й ОРАП и 334-я ОРАЭ, выполнением аэрофотосъемки внесли большой вклад в создание топографических карт высокогорных районов Среднеазиатских республик.

В 1990 году полк в Балхаше еще существовал и мой товарищ - в прошлом офицер военной разведки, проходил в нем стажировку. Что стало с полком в настоящее время я, к сожалению, не знаю. Может быть он стал частью военно - воздушных сил Казахстана, а может быть его расформировали.

Парад 39-го авиаполка

Первый в строю майор Поляков

В музее полка хранится летная книжка отца, фотографии разных лет и... частица его души.

Завершая книгу о 39 авиационном полку, книгу о моем отце, я хочу в маленьких коротких очерках рассказать о людях, которые были частью этого полка, о людях, которые были его плотью, его славой, его историей. Что-то в этих очерках это мои детские воспоминания, что-то сообщили дети и внуки бывших воинов 39-го полка.

 

Дальше

 

© В.Е.Поляков, 2010.