Василий Васильевич Рязанов

СРЕБРЯНЫЙ ЯКОРЬ НЕБЕС
Жизнь и дела генерала Василия Рязанова

Начало войны

Рязанов в первый же день войны написал заявление с просьбой отправить его на фронт в действующую армию, и уже с 27.06.41 он заместитель командующего ВВС 5-й армии юго-западного фронта. Командовал 5-й армией генерал-майор танковых войск М.И. Потапов. Затем, в сентябре 1941-го, он попал в плен, был освобожден только в 1945, но продолжил службу в вооруженных силах. Его освободили американцы, самолетом отвезли в Москву. В 1961 году он стал генерал-полковником, в 1966 умер. Гитлер в 1941-м объявил Потапова своим личным врагом.

В первый день войны начальник штаба авиации округа докладывает, что авиация от ударов по аэродромам потеряла 180 самолетов. 25 и 26 июня противник прорвал фронт 5-й армии, контрудар не удался, части 27-го стрелкового и 22-го механизированного корпусов понесли огромные потери, в войсках армии началась паника. Командование армии во время переезда на новый KП в ночь на 26 июня стало очевидцем беспорядочного отхода подразделений 135-й стрелковой, 19-й танковой дивизий и 460-го артполка 27-го стрелкового корпуса. Поток людей, повозок, автомашин, орудий мчался по шоссе на Ровно, и только энергичное вмешательство офицеров штаба армии и лично самого генерала Потапова остановило это бегство и пресекло дальнейшее распространение паники, которая охватила частично и 131-ю моторизованную дивизию.

Штаб армии часто менял свою дислокацию, и важно было не потерять с ним связь. Штабу ВВС 5-й армии тоже приходилось перемещаться. На случай внезапного прорыва фашистских танков авиачастям были даны запасные аэродромы в районах Ахтырки, Полтавы, Харькова. За ночь технический состав восстанавливал подбитые самолеты, и утром они вновь вылетали на штурмовку. Но в полках не было и четверти штатного количества самолетов.

Летом 41-го, когда немцы методично пробивались на стыке между нашими 5-й и 6-й армиями, а из-за отсутствия связи нельзя было установить точное положение 6-й и 12-й армий, Рязанов был на полевом аэродроме, где от истребительного полка осталось всего несколько не вполне исправных самолетов. Сюда прибыл офицер связи с пакетом от командующего 5-й армией М.И. Потапова. Задание было выяснить, где находится 37-й стрелковый корпус 6-й армии, который должен был соединиться с частями 5-й армии, но от него уже несколько дней не было никаких известий. Тогда собирали машины с вынужденных посадок, ремонтировали неисправные. Лететь на разведку на одном из двух исправных самолетов вызвался командир полка, - остальные летчики были неопытными и плохо обученными. Полетел и пропал. Звонит Потапов: выполнить приказ любыми средствами. Рязанов сам полетел на последнем исправном И-16. Нашел 37-й стрелковый корпус, но нашел погибающим, окруженным плотным кольцом атакующего противника. Без поддержки, уже почти без боеприпасов, бойцы шли в контратаки на вражеские танки. Рязанов лично доложил об увиденном Потапову, - связь, пока он летал, была нарушена, аэродром разбомбили. Рассказал, что 37-й стрелковый корпус, по его мнению, долго не продержится и рассчитывать на соединение с ним не приходится. Сведения, полученные командующим, были очень важными и нужными для него. Он тут же отдал приказ командирам 31-го стрелкового, 9-го, 19-го и 22-го механизированных корпусов прекратить атаки, перейти к обороне, готовиться к отражению наступления танков противника. При этом он запретил Рязанову выполнять задания, которые может выполнить простой летчик.

5-й армии уделялось большое внимание в Москве. Она находилась на стыке с Западным фронтом и прикрывала важное направление, сдерживая натиск превосходящих сил врага. Но ее военно-воздушные силы были слабы. В полках не было и четверти штатного количества самолетов, - много самолетов было потеряно в первые дни войны. Самолетный парк авиаполков постепенно уменьшался, новые машины из тыла почти не поступали. Не хватало воздушных винтов, многих запасных частей. Техники даже не могли сменить изношенные стволы пулеметов, поскольку самолеты летали с утра до вечера. Немецкая авиация господствовала в воздухе. Особенно активно вели себя гитлеровские истребители на участке 5-й армии.

Основные задачи, которые решала авиация, состояли в нанесении бомбовых ударов по мотомехчастям противника и в прикрытии войск. До 5 июля авиация наносила удары по противнику, наступающему на житомирском направлении, и по противнику, наступающему на тернопольском направлении. С 6 по 10 июля она переключает свое внимание на группировку сил XXXXVIII моторизованного корпуса, действующего в прорыве на участке Новоград-Волынский — Шепетовка. Наконец, 10 июля вся авиация бросается на борьбу с частями III моторизованного армейского корпуса, прорвавшегося на киевском направлении.

5-я армия, нанося фланговые контрудары, сковала 6-ю немецкую армию и 1-ю танковую группу. Первая из них была лишена возможности наступать на Киев, а вторая - высвободить свои дивизии для маневра по окружению 6-й и 12-й армий Юго-Западного и 18-й армии Южного фронтов, действовавших на линии старых укрепленных районов. В срыве вражеского наступления немаловажная роль принадлежала нашей авиации. Она применялась массированно и целеустремленно на решающих участках фронта. Активные действия и упорное сопротивление 5-й армии в июле-августе сыграли значительную роль в обороне столицы Украины. Ее войска почти на полтора месяца сковали на своем участке фронта не менее 10 немецких дивизий.

Авиация 5-й армии оказывала содействие наземным войскам, нанося наступающим немецким соединениям заметные потери. В боях под Киевом особенно успешно сражались летчики 62-й бомбардировочной авиационной дивизии под командованием Героя Советского Союза полковника В.В. Смирнова и 36-й истребительной авиационной дивизии, которой командовал Герой Советского Союза полковник В.В. Зеленцов. За активную помощь войскам в отражении наступления противника летчики этих дивизий получили благодарность от Военного совета Юго-Западного фронта.

Но, несмотря на самоотверженность и мужество наших летчиков, немецкая авиация завоевала господство в воздухе, что существенно влияло и на ход боевых действий. Воспоминания участников этих боев пестрят жалобами на постоянную угрозу со стороны немецких летчиков. Сказывалось и отсутствие радиосвязи в управлении нашей авиацией.

Рязанову 40 лет, возраст силы и мужества. Он, как и немецкие асы, тоже уверен в своих силах. Но прямолинейный стандартный удар, как видно, не проходит. Надо искать нестандартные подходы, отходить от шаблонов, думать, творить в зависимости от складывающейся сиюминутной обстановки. Нужен был и даже был необходим анализ происходящего. Нельзя воевать вслепую, безрассудно. Издается следующий приказ:

 СЕКРЕТНО                                                                Экз. №2
                                      ПРИКАЗ
                      ВОЕННО-ВОЗДУШНЫМ СИЛАМ ЮГО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА
     1 августа 41 г.                    №8                            м. Бровары.

                                        §1.

     С целью выявления, изучения и быстрейшего использования опыта текущей воздушной
 войны частями ВВС фронта, 
                                   ПРИКАЗЫВАЮ:
     Полковнику Рязанову Василию Георгиевичу непосредственно на месте в частях и
 соединениях ВВС фронта, путем опроса отдельных командиров, летчиков и экипажей, а
 также используя имеющиеся документы, собирать и изучать опыт боевых действий ВВС
 фронта.
     Материал должен отражать тактику ВВС, как нашу, так и противника, какие тактические
 приемы вырабатываются, где слабые места у противника, а также недочеты и упущения в
 наших действиях.
     Особое внимание уделять элементам военной хитрости.
     По мере накопления материала, периодически докладывать мне выводы и предложения по
 использованию опыта и новых тактических приемов во всех частях ВВС фронта.

                                          §2.
     На полковника Рязанова В.Г. возложить проверку боеспособности и обеспеченности для
 боевой работы частей и соединений ВВС фронта, с ежедневным докладом мне.

                                          §3.
     В помощь полковнику Рязанову В.Г. для вышеуказанных работ выделить майора Левенберг
 Илью Александровича.

 Командующий ВВС ЮЗФ                                           Военный комиссар ВВС ЮЗФ
 Генерал-лейтенант авиации                                     дивизионный комиссар
    (Астахов)                                                          (Гальцев)
                                 Начальник штаба ВВС ЮЗФ
                                  Генерал-майор авиации
                                         (Шкурин)
 Отп. 2 экз.

В результате этого приказа, от Рязанова последовал ряд рекомендаций, которым сам Рязанов строго следовал до конца войны. Прежде всего, отмечалось слабое использование радиосвязи. Отмечалась также слабая работа штабов. Базовые аэродромы удалены от линии фронта. Постоянные личные контакты командиров авиационных соединений с командирами общевойсковых соединений отсутствуют. Слабо используется обстановка для маскировки и для маневра при заходе на цель, бомбы для поражения цели выбираются без достаточного учета объекта удара и цели действий. При атаке противника часто повторяются одни и те же стандартные приемы. Необходимо разнообразить способы атаки противника, не повторять их, изменять маршруты следования к цели и обратно, менять высоты. Неумело втягивается в боевые действия молодой летный состав. Им не передается в достаточной мере опыт летчиков, имеющих большое количество боевых вылетов.

Войска 5-й армии активно участвовали в боях 9-20 августа. Потапов стремился сковать крупные силы противника и отвлечь их от Киева. Частыми контратаками 5-я армия ломала планы противника. В расположение противника засылались истребительные отряды и группы для уничтожения автомашин, повозок с грузами и захвата пленных.

Хорошо скорректированные огневые налеты нашей артиллерии и удары небольших групп авиации поддерживали эти действия. В итоге наносились большие потери противнику, его личный состав постоянно держался в напряжении. Авиация наносила удары по подходящим резервам на малинском и коростенском направлениях.

На этих позициях войска 5-й армии оборонялись до 20 августа 1941 г., с небольшими изменениями в ту или другую сторону. Противник изматывался, но и наши войска при этом несли большие потери. Авиации ставилась задача не допустить подхода резервов противника с юга на Малин. Летчики должны были последовательными ударами содействовать войскам армии в уничтожении противника.

В ночь на 7 августа на направление главного удара наступавших на Киев немецких войск была переброшена 5-я воздушно-десантная бригада полковника А.И. Родимцева. Проведённая бригадой контратака позволила на какое-то время стабилизировать положение. Но всё это были лишь полумеры. Десантники не имели боевого опыта и тяжёлого оружия, и противопоставить немецкой пехоте они могли только высокий боевой дух. Десантники Родимцева прямо с Крещатика, где они сосредоточились, двинулись в бой, заняли оборону в Голосеевском лесу, и не пропустили немцев. Рязанов был дружен с Родимцевым, который был его слушателем в Монинской академии. Рязанов с 27-го по 29-й полтора года летал под Оренбургом, откуда был родом Родимцев. Потом они сражались под Харьковом, под Курском, освобождали Знаменку, стояли на Сандомирском плацдарме, помогали восставшей Праге. В сором пятом свои вторые Золотые Звезды они получили одним указом.

В обширном докладе командующего ВВС ЮЗФ командующему ВВС КА от 21 августа «О боевых действиях ВВС фронта за период с 22 июня по 10 августа 1941 г.» говорится:

«К недостаткам в действиях Военно-Воздушных сил Юго-Западного фронта нужно отнести очень слабую организацию взаимодействия летных частей с наземными войсками. Штабы Военно-Воздушных сил армий, не укомплектованные личным составом, организовать взаимодействие летных частей с наземными войсками не могли, а штаб Военно-Воздушных сил фронта с этой задачей не справился.

За исключением первых трех дней войны, части Военно-Воздушных сил фронта в боевых действиях были достаточно активны, летали много и боевые задачи выполняли хорошо. Боевыми действиями летных частей Военно-Воздушных сил фронта во взаимодействии с наземными войсками, мотомеханизированным частям и Военно-Воздушным силам противника нанесены большие потери, темпы наступления наземных войск противника значительно снижены».

Тяжелые бои продолжались около месяца. Потеряв свои отборные части, противник временно прекратил наступление. В его срыве немаловажная роль принадлежала нашей авиации. Однако исправных самолетов с каждым вылетом становилось все меньше. Они уже не могли наносить непрерывные удары по гитлеровцам. Действиями мелких групп истребителей и штурмовиков остановить противника было невозможно. В лучшем случае удавалось лишь замедлить его продвижение.

Когда противник отбросил войска 21-й армии, занимавшей оборону справа от 5-й армии, был нанесен удар и по тылам 5-й армии. Создалась угроза захвата аэродромов. Были срочно передислоцированы части 62-й бомбардировочной авиадивизии под командованием полковника В.В. Смирнова. Самолетов не хватало. Авиация 5-й армии уже не могла наносить непрерывные удары. Можно было только пытаться уничтожить переправы противника через Десну.

Авиационная поддержка 5-й армии осуществлялась приданными этой армии 16-й и 62-й авиационными дивизиями. Главной задачей армии тогда являлась борьба за удержание района Чернигова. Поэтому задачи, выполнявшиеся авиацией, сводились к нанесению ударов по частям 260-й и 17-й пехотных дивизий в районе Седнев — Роище — Вибли. Удары там наносились ежедневно с 1 по 6 сентября, за исключением 5 сентября, когда была нелетная погода. С 7 сентября главные силы авиации 5-й армии и даже часть сил фронтовой авиации (19-я авиадивизия) были переключены на борьбу с противником, наступавшим в тыл 5-й армии с окуниновского плацдарма. Сложность задачи ВВС была в том, что боевые действия велись в лесистом районе в междуречье Десны и Днепра. Вместе с тем только небольшая часть сил продолжала наносить удары на правом фланге армии в районе Вибли. 8, 9 и 10 сентября авиация наносила удары исключительно по противнику, наступавшему с окуниновского плацдарма.

На действия авиации влияли необходимость перебазирования ее основных сил на новые аэродромы, включение в поддержку Юго-Западного направления авиации РВГК и усложнение обстановки для действий авиации из-за затрудненности целеуказания и опознавания. Метеоусловия в течение 10–13 сентября ухудшились. Штаб ВВС Юго-Западного фронта с командующим оставался в Прилуках вместе со штабом ЮЗФ, а авиационные дивизии в эти дни перебазировались. Управление авиацией в самые критические дни было нарушено.

13 сентября был оставлен Нежин, несколько дней спустя - Прилуки. 5-я армия отходила на Пирятин. Части армии бомбила вражеская авиация. К этому моменту, 13 сентября, в ВВС 5-й армии остался всего 31 исправный самолет: 2 бомбардировщика (СУ-2 и СБ) и 29 истребителей, в том числе 5 устаревших И-16 и 3 И-153. Работали всеми исправными самолетами: наносили удары по прорвавшимся танковым и моторизованным частям немцев, вели воздушную разведку.

На первой стадии перебазирования авиационные дивизии перемещались на небольшие расстояния в полосах отходивших армий. Это перебазирование было нарушено наступавшим противником на второй-третий день. Авиадивизии еще не успели устроиться на аэродромах, как им надо было улетать. Вторая стадия перебазирования - это перелет всей авиации, кроме 36-й авиадивизии ПВО, задержавшейся на киевских аэродромах, за линию вновь восстанавливаемого фронта. Это окончательное перебазирование произошло после 15 сентября.

2-я танковая группа Гудериана разбила войска Брянского фронта, затем - правого крыла Юго-Западного фронта и, пройдя с боями 300 км, замкнула 15-17 сентября кольцо окружения "киевского котла". КП командарма генерала М.И. Потапова находился на хуторе севернее Пирятина. 15 сентября сюда прибыли командующий Юго-Западным фронтом генерал-полковник М.II. Кирпонос со штабом, командующий ВВС фронта генерал-майор авиации Ф.А. Астахов. Поблизости расположился и КП ВВС 5-й армии. Угроза окружения становилась все более реальной. Однако решение на отход своевременно не было принято. Танковые группировки противника, продвигавшиеся с севера и юга, соединились в районе Лохвицы. Значительная часть войск Юго-Западного фронта, в том числе и остатки нашей 5-й армии, оказалась в кольце.

С 16 по 20 сентября произошло расчленение войск фронта на различные группы (очаги) ввиду вклинения на различных направлениях сильных группировок противника. Два очага No. 3 и No. 4 – из остатков 5-й, 21-й армий, это была так называемая «Пирятинская группа», которая вела борьбу до 23.9 в районе 20-30 км к юго-востоку и востоку от Пирятина, в непосредственной близости от кольца окружения.

Уже у большей части летчиков и экипажей в авиаполках 62-й бомбардировочной и 16-й смешанной авиадивизий не было самолетов. Но летчиков не успели отправить в тыл. Командующий ВВС 5-й армии полковник Н.С. Скрипко обратился к генералу Ф.А. Астахову с просьбой запросить у командующего ВВС Юго-Западного направления генерала Ф.Я. Фалалеева 4-5 транспортных самолетов для вывозки летчиков из окружения. Все грунтовые дороги были перерезаны фашистскими танками. Должность командующим ВВС Юго-Западного направления была учреждена в июле 1941 года. На нее был назначен генерал-майор авиации Ф.Я. Фалалеев. Это мероприятие оказалось очень своевременным. Командующий и штаб ВВС Юго-Западного фронта, оказались в окружении, не могли управлять соединениями и частями авиации, вылетевшими из котла. Авиачасти из резерва Ставки прибывали на аэродромы в тыловую зону. Командующий ВВС направления обеспечивал организованные действия авиации для поддержки войск, занявших новые рубежи обороны.

Из Харькова, где размещался Фалалеев, получили ответ, что самолеты будут на полевом аэродроме Гребенка, юго-западнее Пирятина. Были отданы приказания командирам авиадивизий об отборе и своевременной переброске людей. Руководство приемом транспортных самолетов поручили командиру 16-й авиадивизии генералу В.И. Шевченко.

Генерал Потапов сообщил, что Ставка Верховного Главнокомандования разрешила оставить Киев и что предстоит дальнейший отход на восток. Днем 17 сентября севернее Пирятина послышалась артиллерийско-минометная стрельба. Вылетевший на разведку пилот У-2 вернулся и доложил, что их обстреляли немецкие мотоциклисты. Экипаж летел низко и огнем с земли был тяжело ранен штурман. Второй самолет, вылетевший в северо-восточном направлении, не вернулся - очевидно, его сбили. Скрипко предложил генералу Астахову использовать, пока не поздно, четыре исправных У-2 и на них ночью вывезти из окружения Военный совет Юго-Западного фронта. Астахов ответил, что командующий фронтом генерал Кирпонос и члены Военного совета решили остаться с войсками и разделить с ними их судьбу. Летчики вместе с техническим составом перелетели на аэродром Ахтырка. Скрипко вместе со штабами 5-й армии и Юго-Западного фронта остался в окружении.

Так протекал заключительный эпизод сражения под Киевом в отношении действий войск 21-й, 5-й, 37-й и 26-й армий, оказавшихся в окружении. Остатки армий сохраняли организованность недолгое время, устойчивого сопротивления противнику не смогли оказать. Их действия заключались в попытках выйти из окружения разрозненными группами. Часть личного состава штаба Юго-Западного фронта, штабов 21-й и 5-й армий выходила отдельными группами, состоявшими из офицеров и присоединившихся солдат.

Громоздкий аппарат штаба Юго-Западного фронта, оказавшийся в районе Пирятина, штабы двух армий, сгрудившиеся в этом же районе, самые различные тыловые учреждения, бесчисленные автоколонны, закупорившие дороги, - вся эта масса людей и техники, не прикрытая от противника, стала метаться в районе Пирятина в поисках переправы через реку Удай.

Примерно в этот момент произошел эпизод с участием Рязанова, так описанный Хрущевым:

«Баграмян правильно понял наш приказ и понимал также, что ему нужно возвратиться в штаб. Он сказал: "Штаб находится там, и я как начальник оперативного отдела должен быть вместе со штабом". Но в это время командующий войсками Юго-Западного фронта Кирпонос получил из Генерального штаба приказ вернуться в Киев и там организовать оборону. Иными словами, ему приказали не пробиваться из окружения, а, наоборот, идти в тыл противнику. Штаб фронта располагался в это время километрах в 150, если не больше, к востоку от Киева. Это был очень длинный путь для штаба с его хозяйством при отсутствии горючего и боеприпасов и невозможности получить их по воздуху. Такие обстоятельства игнорировались наверху. Кирпонос отдал приказ, и штаб двинулся на запад. Не знаю, какое расстояние они успели пройти, как получили из Москвы новый приказ - пробиваться на восток. Баграмян уже после выхода из окружения докладывал нам, что в штабе было принято решение повернуть назад. Но штаб был всем этим дезорганизован. Решили, что группы штабных работников должны пробиваться на восток разными путями севернее Полтавы. Была организована группа, которая будет идти впереди работников штаба и ломать сопротивление противника. У противника войск там было мало, он не рассчитывал столкнуться в своем тылу с нашими воинами, поэтому у командующего имелась надежда пробиться. Началось движение. Однако вырваться из окружения всему штабу не удалось, а Баграмян с группой бойцов вышел.

Возник разрыв. Штаб фронта отстал от своей передовой группы, которой командовал Баграмян. А мы тогда уже потеряли связь со штабом фронта. Ранее того Бурмистенко послал своего помощника на самолете У-2 к нам с секретными партийными документами, в которых упоминалось о том, где заложены тайники с вооружением, обмундированием, питанием и боеприпасами для партизанского движения. Так прилетел от него Шуйский. Потом он стал моим помощником и оставался им до конца моей партийной, политической и государственной деятельности. Очень честный, исполнительный и добропорядочный человек. Шуйский рассказал, что вылетел перед рассветом, под пулеметным огнем, вместе с летчиком, полковником Рязановым (тот потом командовал авиакорпусом). Немцы уже сжимали кольцо вокруг штаба со всех сторон. Вот и все скудные сведения».

Очевидцев этой истории давно не осталось. Кроме воспоминаний Хрущева, нигде о ней не упоминается. Это понятно. Никто, кроме очень узкого круга лиц, об этом не знал и не должен был знать. Неизвестно, какие были другие документы, но от секретных партийных документов, в которых упоминалось о том, где заложены тайники с вооружением, обмундированием, питанием и боеприпасами для партизанского движения, во многом зависела судьба этого движения на Украине. Хрущев узнал об этом, скорее всего, от Шуйского, который потом был его помощником. Хотя нет, должен был знать, он же занял должности Бурмистренко. И тот, выходит, перед своим исчезновением ему посылал послание. Рязанов потом не раз вспоминал об этом эпизоде, но очень сдержанно. Он сам, видимо, не знал, какие документы вывозил, и говорил о секретных документах ЦК. Эти трагические события 41-го ему крепко запомнились. В сходной ситуации он оказался в 45-м под Берлином. Там, хотя знак наступления был противоположным, он тоже оказался в окружении.

Бурмистренко Михаил Александрович был секретарем ЦК и членом военного совета фронта. До войны он несколько лет был председателем Совета министров Украины. В начале войны ему было поручено организовать партизанское движение на Украине. Поэтому и были с ним эти документы. Хрущев вспоминал, как в начале августа «Бурмистенко же был в ЦК партии в Киеве. Он тогда по решению ЦК занимался закладкой боеприпасов, продовольствия и подбирал подпольных партийных руководителей. Одним словом, закладывал технические и материальные средства будущего подполья в лесах, там, где считалось более надежным. Были созданы школы, в которых обучались подрывники - люди, которые умели бы минировать железные дороги, шоссейные дороги и здания». Видимо, когда уже стало ясно, что окружение реально и выбраться будет очень сложно, он, как человек ответственный, и побеспокоился о судьбе бумаг. Радиостанции вышли из строя 19 сентября. Документы важнейшие, которые нельзя уничтожать, но и в руки врага они попасть не могут ни в коем случае. Неизвестно, Бурмистренко или кто-то другой приказал лететь Рязанову, или он сам вызвался. Полет был очень уж важным. Как пишет Хрущев, вылетел перед рассветом (из приведенного ниже документа – в 4 утра), под пулеметным огнем. Вероятно, были предусмотрены гарантии уничтожения документов в случае, если самолет будет подбит. Этим, видимо, должен был заняться Шуйский. Рязанов ведет самолет, ему некогда.

Сам Бурмистренко пропал без вести через считанные часы. Почти со стопроцентной вероятностью можно предполагать, что он погиб в бою. Но тело его не нашли. На его должности назначили Хрущева.

Этот полет Рязанова произошел 18 сентября. Вот записанный с телеграфной ленты доклад начальника штаба главного командования Юго-Западного направления генерала Покровского оперативному управлению Генерального штаба об оперативной обстановке на фронте направления (18 сентября 1941 г.):

Подождите одну минуту, поговорим с т. Покровским. Здравствуйте, т. генерал Покровский. Здравствуйте, т. Громов (офицер оперативного управления Генерального штаба). Говорит Покровский.

Прошу вас доложить т. Василевскому, что сегодня от Кирпоноса прилетел на самолете полковник Рязанов. На карте полковник изобразил примерно следующее:

Противник проник в районы следующих пунктов: Лубны, Лазорьки, 20 км северо-западнее Лубны, Яблонево 30 км северо-западнее Лубны, Бубны 30 км северо-западнее Лубны, Башенки 40 км северо-западнее Лубны, Варва 50 км северо-западнее Лубны, Грабаровка 20 км северо-западнее Пирятин, Бубнувшина 25 км северо-западнее Пирятин, Крячковка 15 км северо-западнее Пирятин. По докладу полковника Рязанова кольцо вокруг Пирятина сжимается быстрым темпом и будто бы, когда он улетал в 4 часа сегодня район, непосредственно прилегающий Пирятин, обстреливался минометным огнем. Пирятин забит беспорядочными толпами людей. Дальше, по данным Рязанова, противник проник Прилуки, Пасковщина 30 км юго-западнее Прилуки, Нв. Басань 35 км северо-западнее Яготин, Бобрик 45 км северо-восточней на Киев, Яготин. По словам полковника Рязанова Военсовет Юго-Западного фронта организует удар восточном направлении. У меня все.

Т. Покровский, получены ли ими указания относительно КИУР?

Этих данных я не имею, но, по словам полковника Рязанова Военный совет ЮЗФ приказ о выводе войск из КИУРа отдал.

Работала ли сегодня авиация?

Да, работала. Сейчас штаб ВВС занят подведением итогов. Погода была удовлетворительна, сейчас портится, моросит дождь. Ночью все-таки задачи авиации оставлены. Все.

Положение на стыке с Южным?

Новых данных по сравнению с тем, что вам уже донесено, нет. Все.

На документе отметка: «18.9.41 г.».

(Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Выпуск 40).

 

Из этого доклада видно, что даже в штабе главного командования Юго-Западного направления, не говоря о Генеральном штабе, очень смутно представляли сложившуюся ситуацию, и сведения Рязанова оказались важным источником информации. Еще этот доклад демонстрирует важность и ценность воздушной разведки. Недаром Рязанов руководил воздушной разведкой на финской войне, хотя цель этого полета была другой.

К 12 часам 18 сентября, через восемь часов после отлета Рязанова, колонна штаба 5-й армии достигла юго-восточной окраины Пирятина, где находился мост, по которому предстояло перейти на левый берег реки Удай. Участок дороги, прилегающий непосредственно к мосту, пролегал по дамбе, пересекавшей сильно заболоченную пойму реки Удай. По этой дамбе и мосту вражеская авиация группами в 3-5 бомбардировщиков совершала частые налеты. Подбитые и горевшие автомашины создали на дамбе заторы и пробки, мешавшие движению по ней транспорта. А к Пирятину уже подошли части противника. С северной и западной окраин города уже доносились автоматные очереди.

Генерал Потапов приказал личному составу штабной колонны перейти по дамбе и мосту на левый берег Удая пешим порядком, что и было выполнено. Сентябрь в этих местах обычно теплый, ласковый. Но хорошая погода в этот раз сыграла на руку врагу.

На другой день, 19 сентября, основная часть штабной колонны 5-й армии стала подтягиваться к Городище, где уже находился штаб Юго-Западного фронта. Штабная колонна Юго-Западного фронта и 5-й армии выступила вечером 19 сентября. Перед рассветом 20 сентября она достигла урочища Шумейково, представляющего собой небольшую рощу (протяженностью до 700 м и шириной до 200 м), тянущуюся по южной стороне и дну глубокого (до 12 м) и широкого (до 300 м) оврага. Командующий Юго-Западным фронтом генерал Кирпонос решил на весь день 20 сентября укрыть личный состав обоих штабов в этой роще, а с наступлением темноты продолжать движение на восток. Но противник обнаружил место пребывания штабов Юго-Западного фронта и 5-й армии и с 10 часов 20 сентября начал окружать урочище Шумейково мотопехотой и танками, ведя по нему сильный артиллерийско-минометный огонь, продолжавшийся весь день, и предпринял ряд атак. Атаки отбивались защитниками урочища. Многочисленные мелкие группы командиров и красноармейцев, шли врассыпную в общем направлении на восток, к реке Сула.

В ходе ожесточенного боя 20 сентября много генералов и офицеров обоих штабов погибло, в том числе командующий фронтом генерал Кирпонос, начальник штаба фронта генерал Тупиков, члены Военного совета Бурмистенко и Рыков, начальник штаба 5-й армии генерал Писаревский, член Военного совета армии Никишев и многие другие генералы, офицеры и бойцы. Генерал Потапов, будучи тяжело раненным и контуженным, попал в плен.

Генерал армии С.М. Штеменко писал: «5-я армия держалась до второй половины сентября 1941 года. На ее же долю выпали и тяжкие бои к востоку от Киева. Но жертвы, понесенные в этих боях, оказались не напрасными. Здесь была положена одна из первых прочных плит в основание наших последующих побед». Баграмян впоследствии вспоминал: "Несмотря на удар огромной мощи, который нанесли по 5-й армии войска Рейхенау и Клейста, она продолжала оставаться наиболее боеспособной армией Юго-Западного фронта". Боевые действия 5-й армии были богаты примерами героизма и стойкости, проявленных ее личным составом, что свидетельствует о высоком патриотизме и твердом сознании своего воинского долга.

Рязанов был свидетелем и участником этих боев. Участь солдат разделяли и высшие офицеры. Погибали, но не сдавались, как «Варяг». Эти примеры беззаветного мужества, самоотверженности и стойкости остались с ним до конца его дней. Ведь он вполне мог бы разделить участь или попавшего в плен Потапова (и сотен тысяч также плененных) или многих тысяч погибших. Не раз вспоминал он об этих тяжелых боях. Картины гибели наших армий стояли у него перед глазами.

Отступление от Овруча до Полтавы и дальше, бои за Харьков и Ростов, все это стало новыми академиями и университетами для Рязанова, академиями, экзаменаторами в которых были поражение или победа, жизнь или гибель.

Интересно то, что в автобиографии 1947-го года он даже не упоминает о службе заместителем командующего авиацией 5-й армии, начиная свои военные должности сразу с начальника группы контроля ВВС Юго-Западного фронта. Что в этом было опасного? Возможно, тогда пытались лакировать историю войны, настоятельно рекомендуя не упоминать о ее трагических страницах. О 5-й армии запретили говорить, словно ее вообще не было? Или сам Рязанов не хотел вспоминать об окружении под Киевом? Ведь отношение к тем, кто был в окружении, было очень настороженное и недоверчивое. Хотя он фактически в окружении и не был, но кто там будет разбираться.

В сентябре 1941 года, 28–го числа, полковника В.Г. Рязанова назначили начальником группы контроля ВВС Юго-Западного фронта. Требовалась организационная и аналитическая работа, нацеленная на повышение эффективности действий наших ВВС, на увеличение их коэффициента полезного действия. Необходимо было, чтобы героические усилия наших летчиков, техников, командиров, не пропадали впустую, не уходили, как вода в песок. Анализ тех случаев, когда организационные, технические или другие причины мешали боевой работе, приводя к тому, что противник при прочих равных условиях одерживал верх, срочная корректировка действий боевых частей, поиск наилучших, оптимальных вариантов организации действий авиации, взаимодействия с наземными войсками в данных условиях, и составляли основную задачу Рязанова.

Генерал Ф.Я. Фалалеев, командовавший авиацией Юго-Западного направления, впоследствии маршал авиации, дважды Герой Советского Союза, в своей книге «В строю крылатых» писал:

«В Валуйках обнаружилось, что расположение аэродромов в глубину идет на северо-восток и, за исключением нескольких, выходит за пределы северной границы фронта. А южные аэродромы входили в границы Южного фронта. Расположить ВВС Юго-Западного фронта удалось с трудом, никакого маневра аэродромами сделать было невозможно, а дальнейший отход грозил катастрофой.

Мы создали внештатную группу во главе с полковником В.Г. Рязановым (впоследствии генерал-лейтенантом, дважды Героем Советского Союза) по разведке грунтовых аэродромов. Она нашла большое количество лугов и пустырей, пригодных при незначительных доделках для аэродромов. Создание сети аэродромов в полосе Юго-Западного фронта потребовало очень больших усилий и уйму находчивости и предприимчивости. Рязанова после этого мы выдвинули командиром дивизии, с которой он очень хорошо справился».

В конце сентября 1941 года противник был остановлен на рубеже Водополье, Лебедин, Красноград, Новомосковск. Установилось относительное затишье и в действиях авиации обеих сторон. Принимались энергичные меры к восстановлению боевой готовности авиации. Удалось восстановить боевой состав фронтовой авиации. На 4 октября в ВВС Юго-Западного фронта было уже 474 самолета.

9 декабря 1941 года Рязанов принял 76-ю смешанную авиадивизию. Дивизия уже имела боевые традиции. Майор Анатолий Иванович Пушкин командовал 52-м ближнебомбардировочным авиационным полком. Рязанов его знал заочно, но знаком с ним не был. Оба они участвовали в обороне Киева, были в боях под Черниговом, Ровно, Новоград-Волынским; 52-й бап входил в состав 62-й ад 5-й армии.

Прошло два боевых месяца. 10.02.42 г. командир 76-й авиадивизии полковник В.Г. Рязанов представил 52-й бомбардировочный авиационный полк к званию гвардейского. "Полк приобрел большой боевой опыт, действуя умело и уверенно, но без зазнайства и шапкозакидательства, в чем заслуга, в первую очередь, его командира майора А.И. Пушкина", - говорилось в этом документе, который подписал и командующий ВВС 37-й армии генерал-майор В.И. Шевченко. Но положительного решения командующего Юго-Западным фронтом маршала С.К. Тимошенко получено не было.

Очень много внимания Рязанов уделял обучению летного состава. Даже тогда, в очень напряженной обстановке, перед тем как посылать или лично вести летчиков на боевое задание, Рязанов в обязательном порядке разыгрывал с ними это задание методом «пеший по-летному». Командир выслушивал мнения летчиков, в чем-то с ними соглашался, чему-то возражал. Но возражал аргументировано, обосновывая и доказывая свое мнение. Основательная подготовка к каждому полету на земле оставалась для Рязанова незыблемым правилом вплоть до самого конца войны в 1945 году. Позже к этому добавились и корректировка задания уже в полете и управление с земли и предоставление свободы выбора боевых порядков ведущим, разрешение им видоизменять решения по обстоятельствам. А в своей расширенной автобиографии в 1947-м году Василий Георгиевич писал: «До Великой Отечественной войны был приобретен главным образом опыт по обучению и воспитанию кадров летчиков и командиров для военной авиации». Сейчас этот опыт оказался остро востребованным.

76-я авиационная дивизия продолжала боевую работу - прикрывала наземные войска, активно вела воздушную разведку. Участвовала в наступательной операции по освобождению Ростова. За умелое руководство дивизией в борьбе с танками противника Рязанова наградили орденом Красной Звезды. В 1947-м году в своей расширенной автобиографии Василий Георгиевич писал: «За период Великой Отечественной войны так сложилось, что больше приходилось участвовать в наступательных операциях и меньше в оборонительных. Даже осенью 1941 года, командуя авиадивизией, участвовал в наступательной операции по освобождению города Ростова». Рязанов летал на боевые вылеты, водил своих летчиков, показывал примеры успешных разящих атак, действовал по принципу: делай, как я. Но его все больше одолевали сомнения в эффективности и плодотворности такого командования.

10 марта 1942 года Рязанов был назначен командующим маневренной группой ВВС фронта. В группу входили 6-й иап, 10 гв. бап, 52 бап, 186 иап, 285 иап, 512 иап, 273 иап, 243 шап, 619 шап (последние полки вошли в группу несколько позже). Фалалеев писал:

«Еще до Ростовской операции у меня как командующего ВВС Юго-Западного направления было желание иметь в своих руках часть авиации, чтобы можно было помогать фронтам не только траекторией авиации соседнего фронта, но и самолетами, имеющимися в нашем распоряжении. Сейчас это стало совершенной необходимостью. При помощи маршала С.К. Тимошенко мы организовали «маневренную авиационную группу» четырехполкового состава. Группа была вооружена новыми самолетами, подвижна и представляла собой довольно большую силу. Командовать ею назначили полковника В.Г. Рязанова, к тому времени уже успешно командовавшего дивизией».

Весной, в марте сорок второго он на несколько дней прилетал на родину в Большое Козино. Очевидцы вспоминают, как его самолет, польская авиетка на лыжах, садился на поле за прудом, и мальчишки, сломя голову, бежали к нему, потом привязывали машину к каким-то корягам, заборам, и чуть ли не дрались с мужиками за право охранять ее. Среди мальчишек бежал и его сын Гора. Когда самолет остановился на земле, летчик вышел из него, широко улыбаясь, он показался очевидцам былинным богатырем, орлом, спустившимся с небес. Сейчас уже почти никого не осталось из этих бывших мальчишек. Но этот образ, как и другие, созданные его друзьями, сослуживцами, подчиненными и командирами, любящими его женщинами, витает где-то в астральных мирах, вдохновляя на новые подвиги уже других мальчишек.

22 марта 1942 года Рязанову было присвоено звание генерал-майор авиации. Сохранился оригинал телеграммы от 28.03.42: «Полковнику Рязанову. Вручить немедленно. Горячо поздравляем с присвоением военного звания генерал-майор авиации. Глубоко верим и убеждены, что свои знания, приобретенный боевой опыт, свою неиссякаемую энергию вы отдадите полностью для достижения нашей священной цели – разгрома германского фашизма, великому делу вооруженной защиты нашей матери Родины. От всего сердца желаем Вам и Вашим боевым частям новых успехов. Фалалеев, Брагин, Шкурин». Второе (и последнее для него) генеральское звание генерал-лейтенант он получил 17 февраля 1943 года. Сохранилось несколько газетных заметок мая 1942 года, описывающих подвиги летчиков, где отмечается: «...особенно отличились летчики, которыми командуют тт. Рязанов и Борисенко», а в одной: «...особенно отличились летчики, которыми командуют т. Рязанов».

Даже когда Рязанов немедленно вызывал по телефону группу штурмовиков, их действия по видимым целям были эффективны только на первых порах. Затем же удары экипажей становились неуверенными, хаотичными. Самолеты сбрасывали бомбы мимо цели, срабатывали впустую. Василий Георгиевич еще раз понял, что без радио, непосредственной связи с экипажами ведущих воевать нельзя. Тогда же, как писал потом сам Рязанов, у него впервые родилась мысль, что, если он летит в составе небольшой группы, то никаким командующим не является, а выполняет функции масштаба командира эскадрильи. А в это время его авиация иногда несколько дней подряд бьет противника в одном районе. Значит, эту стабильность, стационарность места, можно и нужно использовать для повышения эффективности руководства авиацией. Он пробрался на наблюдательный пункт командира артдивизиона, наблюдал оттуда работу своих групп авиации, - обзор был хорошим. Рязанов пришел к выводу, что отсюда надо и управлять всеми группами самолетов, организовывая и их взаимодействие и очередность вылетов групп и непосредственно руководя пилотами, указывая им цели, контролируя их действия, предупреждая об опасностях. Это и было сделано. Радиостанция была доставлена на наблюдательный пункт. Началась работа.

Но наступательная операция на Харьков была неудачной. Советские войска форсировали Северский Донец, и вышли к пригородам Харькова. А в это время немецкая танковая армия Клейста форсировала ту же самую реку в районе города Изюм (в 100 км южнее Харькова) и, продвигаясь на север вдоль восточного, практически никем не обороняемого берега Северского Донца, перерезала коммуникации советских войск, оказавшихся в конечном итоге в "котле" на западном берегу Донца. Результатом стало окружение и разгром пяти советских армий, при этом более 200 тысяч бойцов и командиров Красной Армии оказалось в немецком плену. Задуманное командованием наступление с целью разгрома харьковской группировки противника и освобождения Харькова обернулось для наших войск трагическими последствиями - окружением войск в Барвенковском выступе.

Когда с юга по нашему флангу ударили танки Клейста, прорвавшиеся на аэродромы, Рязанову пришлось под огнем противника выводить свои самолеты на другие аэродромы, а потом бить по только что оставленным аэродромам, атакуя вражеские танки. Свой КП, где он так удачно работал, Рязанов еле успел свернуть и отойти.

Маневренную авиационную группу Юго-Западного направления под командованием Рязанова преобразовали в 268-ю истребительную авиационную дивизию, вошедшую в состав 8-й воздушной армии. У Рязанова, участника Сталинградской битвы, есть медаль «За оборону Сталинграда», но командовал 268-й истребительной авиационной дивизией он недолго.

Вскоре В.Г. Рязанова отозвали с фронта в Москву. Его принял командующий Военно-воздушными силами и заместитель наркома обороны генерал-лейтенант авиации А.А. Новиков.

Он объяснил В.Г. Рязанову причину вызова: принято решение о создании воздушных и авиационных армий и однородных авиационных дивизий и армий вместо существовавших до этого Военно-воздушных сил фронтов. В.Г. Рязанов с 1 июля 1942 года был назначен командующим 2-й истребительной авиационной армией и немедленно приступил к ее формированию.

 

Дальше

 

© В.В.Рязанов, 2008 г.