Василий Васильевич Рязанов

СРЕБРЯНЫЙ ЯКОРЬ НЕБЕС
Жизнь и дела генерала Василия Рязанова

Львовско-Сандомирская операция. Карпаты

Курской распрямляющейся пружиной несло вперед наши войска. Только под Сандомиром сделали передышку, а потом пошли к Берлину. И немцы ведь сопротивлялись упорно, но поделать ничего не могли. Английское слово драйв имеет несколько значений перевода на русский язык. Это и большая энергия, напористость, и преследование (неприятеля), и гонка, спешка (в работе), и энергичное наступление, удар, атака и др. Все это тогда было: и напористость и гонка и спешка и энергичное наступление. Драйв драйва, - энергия, напористость наступления, преследования, - и все это инициировалось и стимулировалось генералами под началом командующего фронтом. Приказы не исполнялись механически. Сотрудничество было плодотворным и успешным, прежде всего потому, что оно было творческим.

Корпус в процессе подготовки Львовско-Сандомирской операции вошел в центральную группу авиации, обеспечивающую действия войск фронта на Львовском направлении.

Перед началом наступления генерал Рязанов лично инструктировал командиров эскадрилий Андрианова, Столярова и Михайличенко. На рассвете 14 июля 1944 года после мощной артиллерийской подготовки и совместного массированного удара штурмовиков и бомбардировщиков войска 1-го Украинского фронта перешли в наступление на Львовском направлении.

В книге "Советские военно-воздушные силы в Великой Отечественной войне. 1941—1945" так написано о действиях штурмовой авиации во Львовско-Сандомирской операции: "С высоким напряжением вели боевые действия летчики—штурмовики. Группами по 8-I2 самолетов ИЛ-2 они непрерывно атаковали артиллерию, танки, скопления живой силы, расчищая путь наступавшим войскам... За четыре дня ожесточенных боев наши летчики совершили 3200 самолетовылетов. Их активные действия явились одним из существенных факторов, обусловивших успех, достигнутый сухопутными войсками".

Рязанов разместил свой КП на КП командующего танковой армией. Командиры дивизий были назначены им авиапредставителями в соединения танковых и стрелковых армий. Так, С.А. Донченко был назначен авиапредставителем в мехкорпус генерала Иванова, действующего в голове 1-й танковой армии генерала Катукова. Помимо управления боевыми действиями штурмовиков на поле боя, Донченко должен был докладывать командиру авиакорпуса об обстановке.

Вечером 14 июля повторным ударом наши бомбардировщики и штурмовики нанесли существенный урон оборонявшемуся врагу. Особенно сильному воздействию подверглись его резервы в районах Белого Камня, Колтова, Золочева. Находясь под давлением с воздуха, враг не мог оказать сколько-нибудь сильного сопротивления наступающим войскам 60-й и 38-й армий. Кроме того, наша авиация дезорганизовала выдвижение резервов врага в район, намеченный гитлеровцами для нанесения контрудара. Массированные удары авиации кроме своего непосредственного эффекта оказывали на войска противника большое моральное воздействие. Выполнение массированных ударов крупными силами требовало кропотливой организационной работы. К исходу первого дня главная полоса вражеской обороны была прорвана.

Однако немецко-фашистское командование в ночь на 15 июля спешно подтягивало свои резервы в район Золочев, Плугов, Зборов. А наутро до двухсот танков и крупные силы вражеской мотопехоты нанесли контрудар по 38-й армии. Василий Георгиевич, несмотря на ненастье, ждал приказа командарма на вылет своих летчиков. Он уже кое-что предпринял для этого: лично подобрал группы, назначив в них самых опытных летчиков, составил график вылетов, проинструктировал ведущих. И.С. Конев приказал нанести мощнейший удар с воздуха почти всеми силами 2-й воздушной армии. Погода была нелетной: тучи, дождь, и немецкие танки не опасались советской авиации. Но шестерка «илов», вынырнув из облаков, сделала «горку» и обрушилась на танки. Первый же удар оказался снайперским: шесть «тигров» превратились в столбы дыма. Еще четыре захода, и «илы» уступают место следующей шестерке. Заработала зенитная артиллерия, но штурмовики, маневрируя, смело прорывались сквозь шапки разрывов. Танки забрасывались бомбами, а самолеты уходили в облака готовить новую атаку. К исходу дня наступление врага удалось приостановить. Пришло время вводить в бой наши резервы.

В книге "Записки командующего фронтом. 1943-1944" И.С. Конев писал: "Ударами авиации и артиллерии 38-й армии вражеские танковые дивизии были дезорганизованы, понесли значительные потери, и наступательные возможности их к исходу дня резко снизились. Контрудар противника был отбит".

Перед наступлением Рязанов снова встретился со своим старым знакомым, ставшим ему уже другом, генералом Рыбалко. Увидевшись, они уселись за стол, и сразу же перешли к делу. Склонившись над полотном карты, просидели так до рассвета. Участвовал в совещании и командующий 60-й армией генерал-полковник Курочкин. Генералы во всех деталях обсудили план задуманной операции. Были некоторые опасения.

На этих снимках Рязанов с Рыбалко в военное время.

15 июля пехотинцы Курочкина близ местечка Колтув прорвали оборону немцев на глубину 18 километров. Тактическая зона обороны противника была прорвана на узком участке шириной всего 4-6 км. Генерал П.С. Рыбалко 16 июля, согласовав свое решение с командующим фронтом, решил под прикрытием штурмовиков Рязанова по узкому дефиле ввести свою армию в этот прорыв. Командир корпуса В.Г. Рязанов с оперативной группой и двумя радиостанциями находился в самом узком месте «колтувского коридора», у деревни Нуще. Он хорошо видел и колонны наших танков, двигавшиеся на запад, и огневые точки противника, которые обстреливали боевые порядки наших войск севернее и южнее Колтова. Генерал Рязанов вызывал по радио с аэродромов группы самолетов-штурмовиков, ставил им конкретные задачи и помогал отыскивать цели.

Гитлеровцы бросают в бой все новые и новые части. А советские танки идут! Утром следующего дня вслед за 3-й гвардейской в прорыв пошла 4-я танковая армия. «Коридор» надежно оставался в руках советских войск.

Когда появился самолет-корректировщик ФВ-189, «рама», и немцы открыли артиллерийский огонь по КП Рязанова, тот вызвал своих истребителей, уничтоживших корректировщик.

Эпизод с «колтувским коридором» описан в нескольких книгах. А вот что писал сам В.Г.Рязанов: "Июль I944 г. Участие в Львовской операции в составе войск 1-го Украинского фронта. Начиная с этой операции, и до конца войны корпус главным образом взаимодействовал с танками. В начале этой операции сложилась такая обстановка, что был вбит узкий клин в оборону противника с одной дорогой и танки т. Рыбалко пошли в этот клин. Противник с флангов пытался подрезать этот клин, единственная дорога простреливалась противником. Создавалась напряженная обстановка. Если бы противнику удалось перерезать эту дорогу, то танки были бы отрезаны от наступающей пехоты. Я выбросил свой КП на 20 км вперед, выбрал удачную высотку, покрытую лесом, и непрерывно вызывал свои группы и нацеливал их на фланги, на те группы пехоты и артиллерии противника, которые к этому моменту проявляли наибольшую активностью. Таким образом перерезать дорогу противнику не дали, танки пошли дальше, была окружена Бродская группировка противника, мы вместе с т. Рыбалко обошли Львов, выскочили к Перемышлю, в один день были взяты Перемышль и Львов, и в это же время была ликвидирована окруженная Бродская группировка".

Корпус громил окруженную Бродскую группировку противника, которая ожесточенно сражалась, а 20 и 21 июля чуть не прорвалась в районе Белого Камня.

Вот что писал командующий 3-й гвардейской танковой армией гвардии генерал-полковник П.С. Рыбалко:

«Штурмовики-гвардейцы 1-го гвардейского штурмового корпуса (командир корпуса генерал-лейтенант В.Г. Рязанов) за период взаимодействия с войсками 3-й гвардейской танковой армии на поле боя работали отлично. Личный состав частей и соединений, входящих в состав 3-й гвардейской танковой армии, восхищался работой штурмовиков, когда последние находились над полем боя и уничтожали технику и живую силу противника, помогая частям 3-й гвардейской танковой армии овладевать крупными узлами сопротивления. При активном содействии штурмовой авиации танковая армия овладела такими городами, как Злочев, Сасов, Красное, Буек, Немиров, Яворов, Янув, Городок, Садовая Вишня, Перемышль».

Наступление продолжалось. В книге "Советские военно-воздушные силы в Великой Отечественной войне. 1941-1945" написано: "1-й гвардейский штурмовой авиационный корпус в ходе боя продолжал успешно взаимодействовать с частями 3-й танковой армии. В те дни командир корпуса находился вместе с командующим танковой армией (как писал В.Г.Рязанов: "...мы вместе с т. Рыбалко обошли Львов..." (В.Р.)), командиры 8-й и 9-й гвардейских штурмовых авиационных дивизий подполковник А.С.Фетисов и генерал Агальцов со своими оперативными группами и радиосредствами перемещались вместе с командирами танкового и механизированного корпусов.

Штурмовики действовали по вызову и указанию с подвижных командных пунктов командиров дивизий или корпуса. Примером эффективных действий самолетов ИЛ-2, взаимодействовавших с подвижными соединениями, может являться бомбо-штурмовой удар 9-й гвардейской штурмовой авиационной дивизии по узлу сопротивления противника в районе Жолкова. После атак 36 самолетов ИЛ-2 части 9-го механизированного корпуса быстро и без существенных потерь овладели этим важным опорным пунктом врага".

Не обходилось и без накладок. Так, в воспоминаниях Хрущева есть эпизод, когда под Львовом он с кем-то из генералов ехал на машине посреди танковой колонны. Неожиданно налетели самолеты. Все бросились врассыпную, а генерал нырнул в такую узкую щель, что Хрущев удивлялся, как он смог в нее пролезть. Налет кончился так же внезапно, как и начался. Никто не пострадал. Чуть дальше, на крыльце штаба Рыбалко, Хрущев увидел Рязанова и спросил его, видимо, с наивным и бесхитростным выражением лица:

- А вы не знаете, какие это самолеты нас сейчас атаковали?

- Это мои самолеты, - ответил Рязанов. – У них был приказ бомбить все танки, которые движутся к линии фронта, а линия фронта изменилась так, что вы ехали по территории, еще совсем недавно занятой немцами. Хорошо, что комдив Агальцов сумел быстро сориентироваться и дать приказ прекратить атаку. Я тоже уже скомандовал, затем детальнее разберусь, накажу виновных.

Случаи ударов по своим были в сражении под Курском, где неразбериха проистекала от запутанности и скученности всех без исключения действий войск. В день 8 июля 1943 года из-за неразберихи и нарушенного управления имел место даже случай, когда наши танкисты вступили в бой со своими же войсками, закрепившимися на этом рубеже, - общие потери составили 23 танка и 74 члена экипажей убитыми и ранеными. Появляется информация, что знаменитое танковое сражение под Прохоровкой тоже произошло совершенно случайно, из-за неверных действий как наших, так и немецких военачальников. Об этом писал Хрущев, бывший тогда членом военного совета Воронежского фронта. Обидно командиру летчиков погибнуть от рук своих подчиненных. А так едва не случилось с Рязановым. Мама рассказывала, например, как однажды, еще до Днепра, наверное, они работали на КП. Радиостанция была замаскирована под стог сена. Погода испортилась. Полеты приостановили. Вдруг летит Красота, вылетевший на свободную охоту, несмотря на дождь. И с хода начинает атаковать радиостанцию, в которой вместе с ее экипажем находился Рязанов. Он кричит: прекрати, ты меня бьешь! А тот, промахнувшись, заходит снова. Так несколько раз: и бомбил и обстреливал. Когда боезапас кончился, Рязанов прокомментировал: эх ты, мазила! А потом Красота утверждал, что атаковал немцев, правда, не попал. И после войны твердо придерживался этой версии. Не исключено, что Рязанов обидел раньше летчика, например, бранью в эфире, которую, вдобавок, слышали все. И в отместку он хулиганил, специально посылая пули и снаряды мимо.

Корпус за образцовое выполнение заданий командования во время Львовско-Сандомирской операции был награжден орденом Красного Знамени, его командиру - Василию Георгиевичу Рязанову - вручен орден Богдана Хмельницкого 1-й степени. Три гвардейских авиаполка - 143, 144 штурмовые и 156-й истребительный удостоены почетного наименования «Львовский».

Вечером 30 июля Конев вызвал Рязанова. - Вовремя прибыл, Василий Георгиевич, - оглянувшись, удовлетворенно сказал Конев. – Теперь не опоздаем, если начнем прямо сейчас. Войска Пухова только что форсировали Вислу. Уже несколько полков переправились на плацдарм у Сандомира. Это ворота в Польшу и трамплин для прыжка в Германию. Передовые отряды Катукова и Рыбалко переправляются. Скорее всего, уже на рассвете противник постарается столкнуть нас в реку. Надо твоему корпусу прикрыть окапывающиеся войска.

Из штаба фронта Рязанов позвонил начальнику штаба корпуса Парвову и приказал срочно направить радиостанцию с экипажем в штаб 13-й армии на правый берег Вислы. Рассвет уже пробивался над рекой. Из воды выпрыгивали рыбы, плывущие против течения. Дождь перестал, в разрывах облаков проглядывало небо. Утро было бы прекрасным, если бы не шум моторов.

В течение всего дня корпус Рязанова помогал пехоте отбивать яростные атаки гитлеровцев. Немцы, не ожидавшие увидеть Илы и бомбившие переправы, послали на перехват штурмовиков более двух десятков «мессершмиттов» и «фокке-вульфов», но истребители прикрытия из дивизии Баранчука накрепко связали их боем и не позволили приблизиться к «илам».

Первые танковые атаки противника были отбиты. Под прикрытием авиации пехоте удалось расширить плацдарм. Однако ожесточенные бои на западном берегу Вислы нарастали с каждым днем. Сдерживать натиск врага стало труднее, и маршал Конев решил создать авиационный кулак из нескольких корпусов. Собрав в штабе фронта командиров, он изложил им свой план.

- Противник поставил на карту все, лишь бы сбросить нас в реку, - сказал Конев. - Он пытается парализовать переправы. Режет плацдарм с флангов у самого основания, бьет в лоб танками. Словом, лезет напролом. Военный совет фронта решил создать ударную группу из четырех авиационных корпусов под командованием гвардии генерал-лейтенанта авиации Рязанова.

Здесь же, в штабе фронта, Василий Георгиевич определил задачи каждому авиасоединению. Сообща были найдены месторасположения трех командных пунктов.

В.Г. Рязанов писал в расширенной автобиографии: "Борьба за Сандомирский плацдарм. В период Львовской операции, после разгрома противника, войска 1-го Украинского фронта, стремительно продвигаясь вперед, с хода форсировали реки Сан и Висла. Образовался плацдарм на западном берегу реки Висла в районе Сандомир, Тарнобжег, Сташув.

Войска были сильно измотаны предыдущими боями. Снаряды были на исходе. Противник, понимая всю значимость имеющегося у нас плацдарма, собрал значительное количество танков и авиации и начал упорную борьбу за овладение этим плацдармом. Сначала были попытки разрушить переправы и подрезать основание плацдарма, потом танками били в лоб, чтобы сбросить нас на восточный берег р. Висла. В помощь наземным войскам маршал Конев создал авиационную группу из 4-х корпусов, приказал мне возглавить авиационную борьбу за удержание плацдарма. Мною на плацдарме было организовано три КП на вероятных направлениях удара противника, и в зависимости от того, где противник пытался наступать, я перелетал на соответствующий КП и там организовывал и руководил авиационной поддержкой войск, удерживающих плацдарм.

Плацдарм отстояли, укрепили, расширили и, как известно, он сыграл важную роль в последующем наступлении наших войск в январе 1945 г. на Одер, а в дальнейшем на Берлин".

Ударный кулак из 4-х корпусов, которым Рязанов командовал на Сандомирском плацдарме, был представлен следующими соединениями: 2-м ИАК (командир Герой Советского Союза В.М. Забалуев), 5-й ИАК (Герой Советского Союза М.Г. Мачин), 6-й гвардейский ИАК (Герой Советского Сюза А.В. Утин) и 1-й гвардейский ШАК. Есть фото, где они все четверо улыбаются, а Василий Георгиевич смеется и показывает рукой в сторону фотографа. Рязанов закрепил за каждым летчиком определенный кусок земли, за который тот отвечал, изучив его до мелочей, до каждого кустика.

Штурмовики оказывали неоценимую помощь сухопутным войскам при отражении контратак противника. Меткими ударами они подавляли огонь артиллерии, уничтожали танки на поле боя, что зачастую приводило к срыву замыслов противника. Так, 17 августа особенно напряженные бои развернулись в районе Стопницы, где противник крупными силами танков атаковал боевые порядки 5-й гвардейской армии, усилил нажим на нашу пехоту. И когда вражеским танкам удалось смять боевые порядки 5-й гвардейской армии, вклиниться в расположение наших войск, генерал С.А. Красовский срочно связался с Рязановым и приказал ему сорвать атаку противника. С аэродромов были вызваны две эскадрильи самолетов Ил-2, командирами которых были капитаны А.П. Компаниец и М.П. Одинцов. В результате первой атаки группа Компанийца подожгла несколько головных танков. Вслед за ней меткий удар нанесла и вторая группа. Мастера штурмовых ударов М. Одинцов, Н. Столяров, А. Глебов, обнаружив танки, с ходу принялись обрабатывать цель. Повторными атаками штурмовики нанесли большие потери противнику и сожгли до 15-ти «тигров». Атака противника захлебнулась.

Рязанов заметил, как танки со свастикой, смяв редуты батальона, стремительно стали приближаться к КП генерала Жадова. Он немедленно перенацелил находящуюся в воздухе группу штурмовиков... «Илы» ринулись на гитлеровские танки. После первой же атаки задымили две машины, затем еще три. Уцелевшие повернули назад. Наблюдавший за действиями «илов» командующий 5-й гвардейской армией генерал Жадов поблагодарил летчиков, а ведущего группы капитана Алексея Компанийца наградил часами.

Утром Василий Георгиевич приказал 155-му и 140-му гвардейским штурмовым авиаполкам нанести удар по танкам, выдвигавшимся в район Кобеляны и Сташув. Девятки «илов», пересекая Вислу, брали курс на северо-запад, туда, где стояла сплошная стена дыма. Туда, где поле битвы окутал дым и с трудом просматривались пятна опаленной взрывами земли. Противник встречал наши самолеты ожесточенным огнем зениток.

На плацдарме погиб командир 8-й гвардейской авиадивизии подполковник Алексей Степанович Фетисов, вылетевший для контроля действий штурмовиков. С ним погиб и его воздушный стрелок старшина Л. Саленко.

На очередном сборе командиров дивизий и полков Василий Георгиевич вынужден был напомнить об оправданности и разумности риска. «Самим уточнять обстановку и контролировать инкогнито своих подчиненных, думаю, не стоит...», - сказал он. «Я далек от мысли запрещать вам лично участвовать в боях. Но учтите, риск должен быть оправданным и разумным. Командир воюет не риском, а умом. Героизм командира дивизии - не в самопожертвовании, он - в грамотном руководстве, в том, чтобы умело направить усилия подчиненных на достижение главной общей цели».

По просьбе генерала Жадова Рязанов послал Бегельдинова на разведку. Летчик докладывает: танки на расстоянии 40-50 километров от Вислы, скорость 45 км в час! Жадов в ответ: «Слушай, Бегельдинов, мне их сдерживать нечем и некем, и сейчас, дорогой мой сынок, все на тебе. Срочно вызывай своих штурмовиков и громи танки, делай все, чтобы задержать их! Твоя задача - не допустить фашистов к Висле и плацдармам». По самым скромным подсчетам, «тигров» двигалось штук сто пятьдесят, да еще около двух полков пехоты. Шли они к линии фронта. Сам летчик знал, к каким тяжелым последствиям для наших обороняющихся войск может привести удар такой группировки. Доложив обстановку командиру корпуса, Бегельдинов услышал в наушниках голос генерала Рязанова:

- Проверь еще раз. Уточни данные. Работай спокойно...

Когда Бегельдинов, доложив проверенные данные, возвращался на свой аэродром, навстречу ему уже летели группы Илов. Несколько групп штурмовиков, направленных Рязановым в заданный район, уничтожили много танков, сорвали их продвижение к плацдарму. С.А. Донченко рассказывал, как тогда он находился на наблюдательном пункте 6-го гвардейского танкового корпуса, и видел потрясающую картину истребления фашистских танков. Вокруг на поле пылали «тигры» и штурмовые орудия, чернели обгоревшие остовы уже подбитых машин. А одну группу Илов по-прежнему сменяла следующая. Рязанов поддерживал бойцовский настрой пилотов, советовал, куда и как лучше бить, откуда атаковать, предостерегал от возможности удара по своим. По аэрофотоснимкам местности, сделанным через пару часов после боя, было видно, сколько тогда набили этих бронированных коробок!

На следующий день наступление начали одновременно шесть танковых групп. Разведка – глаза командиров. Видят они зорко и далеко. О сосредоточении этих ударных сил воздушные разведчики доложили заранее, и Рязанов подготовил сюрприз врагу. Он решил изменить тактику. Не работать мелкими группами, а провести мощную сосредоточенную атаку. В часы короткого затишья командиры корпусов разработали план нанесения массированного штурмового удара по броневому кулаку фашистов. И вот в небо поднялись 108 штурмовиков и 24 истребителя. Объединенную группу возглавлял командир 155-го гвардейского штурмового авиаполка подполковник Чернецов.

В кильватерной колонне самолеты подходили к КП командира корпуса. Чернецов доложил по радио Рязанову о подходе группы и тут же услышал:

- Ваша цель - атакующие танки. Работайте осторожно, не заденьте наши войска.

В результате массированного удара было сожжено 20 танков, 6 бронетранспортеров и более 30 автомашин с пехотой. Атака «илов» на полчаса парализовала систему вражеского огня. Это оказалось на руку бойцам 60-й армии, которые тотчас же воспользовались возникшей сумятицей, контратаковали фашистов и отбросили их от плацдарма.

Эффективно действовали и штурмовики из 140-го гвардейского авиаполка. Капитан А. Девятьяров вел группу из девяти экипажей. При подходе к населенному пункту Лисув они получили уточненную задачу. По радио генерал Рязанов передал ведущему, что южная и восточная окраина Лисува занята нашими частями, а северная и западная - в руках у противника.

- Заходи курсом триста двадцать градусов и атакуй противника. Смотри внимательно, действуй там очень аккуратно...

Летчики группы бомбили и расстреливали неприятеля буквально в нескольких десятках метрах от позиций нашей пехоты, проходили прямо над ее головой. Рязанов непрерывно корректировал удары, предостерегал пилотов и от атак неприятеля и от неточных действий.

Весь август авиационная группа Рязанова сдерживала ожесточенные контрудары фашистов. Позднее командующий 1-м Украинским фронтом маршал Конев скажет, что «Сандомирский плацдарм отстояла авиация».

Больше двух месяцев кипели бои на Сандомирском плацдарме. Перемалывая новые и новые вражеские дивизии, наши войска упорно продвигались вперед.

В книге "Советские военно-воздушные силы в Великой Отечественной войне. 1941—1945" так описываются воздушные бои за Сандомирский плацдарм: "2-я воздушная армия в начале августа основным составом закончила перебазирование в район Развадув, Жешув, Мелец, Перемышль. Ставка выдала ей на август 7500 тонн горючего. Боевые возможности нашей авиации возросли. Вместе с тем ограничения в расходе горючего, которого могло хватить только на 15-17 тысяч самолетовылетов, требовали строгой экономии сил и средств. Именно поэтому было принято решение поддерживать войска на плацдарме эшелонированными действиями штурмовиков группами по 8-12 самолетов. Только в случае крайней необходимости для нанесения сосредоточенных ударов могли применяться бомбардировщики. Управление всеми авиасоединениями было централизованным, что позволило наиболее рационально применять авиацию для поддержки войск лишь на тех участках, где обстановка была особенно напряженной.

Штурмовики оказывали неоценимую помощь наземным войскам при отражении контратак противника. Меткими ударами они подавляли огонь артиллерии, уничтожали танки на поле боя, что зачастую приводило к срыву замыслов противника. 17 августа особенно напряженные бои развернулись в районе Стопницы, где противник крупными силами танков атаковал боевые порядки 5-й гвардейской армии. И, когда вражеским танкам удалось вклиниться в расположение наших войск, по решению командующего воздушной армией с аэродромов были вызваны две эскадрильи самолетов ИЛ—2, командирами которых были капитаны А.П. Компаниец и М.П. Одинцов. В результате первой атаки группа Компанийца подожгла несколько головных танков. Вслед за ней меткий удар нанесла и вторая группа. Повторными атаками наши летчики нанесли большие потери противнику. Было сожжено до 15 танков. Атака противника захлебнулась. Командующий 5-й гвардейской армией благодарил летчиков, а ведущего группы капитана Компанийца наградил часами".

Генерал армии А.С. Жадов в книге "Четыре года войны" писал: "11 августа по пути на КП генерала Родимцева я заехал на наблюдательный пункт командира 6-го гвардейского танкового корпуса генерала В.В. Новикова. Тепло поздоровавшись со мной, Василий Васильевич сказал: - Посмотрите, Алексей Семенович, на потрясающую картину истребления фашистских танков. Действительно, я увидел, как везде на поле боя пылали танки и бронетранспортеры, штурмовые орудия, чернели обугленные остовы уже подбитых машин. Это "поработали" наши тяжелые танки, артиллерия и штурмовики 1-го авиационного корпуса генерала В.Г. Рязанова".

Об упорстве боев за Сандомирский плацдарм, об их тяжести, когда нашим войскам не хватало горючего и боеприпасов, говорит хотя бы то обстоятельство, что маршал Советского Союза И.С. Конев приказал тогда награждать орденами летчиков за каждый сожженный танк. Танковая группировка противника, стремившаяся сбросить нас с плацдарма, была разбита.

Генерал-лейтенант авиации Михаил Григорьевич Мачин, командовавший с августа 1944 г. 5-м истребительным авиационным корпусом, на встрече ветеранов 1-го гвардейского штурмового авиационного корпуса 13 августа 1982 г. в г. Москве вспоминал о боях на Сандомирском плацдарме, когда его корпус вместе с корпусами В.М. 3абалуева и А.В. Утина были подчинены Рязанову, отмечал исключительные упорство и сложность тех боев. Мачин указывал на чрезвычайно важную роль авиации в уничтожении танков противника и, в конечном счете, в удержании плацдарма. Вспоминал Мачин эпизод, когда немцы чуть потеснили наши войска и заняли деревушку, бывшую до этого в наших руках. И.С. Конев приказал Пухову, командующему 13-й армией, восстановить положение и вернуть деревню, проведя при этом исторические параллели с Суворовым и отругав Пухова, сел в машину и уехал. Тут же присутствовали и командиры авиационных корпусов. "Помогайте!" - говорит им Пухов. Рязанов отдает приказ. Идут две восьмерки штурмовиков с прикрытием истребителей. Следом танки пошли, пехота наша. Взяли деревню, приказ выполнили. Мачин говорил, что чрезвычайно эффективным было взаимодействие нашей авиации с танками. Рязанов с переднего края координировал это взаимодействие. Мачин еще говорил, что Рязанов должен был быть трижды Героем. Его представил к этому званию за Сандомирский плацдарм маршал Новиков, а затем – отдельно - за Берлинскую операцию – маршал Конев. Но дали одну звезду.

Чрезвычайно важной была роль авиации в борьбе за Сандомирский плацдарм (как, впрочем, и в других сражениях) не только в боях на переднем крае, но и в уничтожении резервов врага, в ограничении возможностей пополнения его боевых способностей. О важнейшей роли авиации в удержании Сандомирского плацдарма вспоминает и С.А.Донченко. Как он пишет: "1-й ГШАК Маршал Советского Союза Конев держал все время на "взводе". Немцы, понимая значение плацдарма, пытались его ликвидировать, применяя при этом те же методы наступления, которые описывались выше: вклинение в нашу оборону и вбивание клина. Но как только в каком-то месте намечался успех противника, 1-й ГШАК был там. Штурмовики Рязанова наносили удары по острию клина и громили подтягивавшиеся резервы врага. Высокое боевое искусство наших летчиков, блестящее управление ими, играли важную роль, как в наступлении, так и в обороне. Задачи выполнялись самые разнообразные, но выполнялись всегда безотказно, самоотверженно".

Противник не только контратаковал, но и упорно оборонялся, цепляясь за каждый населенный пункт и опорную высоту. Особенно сильное сопротивление он оказывал в северной части Сандомирского плацдарма. В сражение вводились свежие резервы, танковые и моторизованные части, поддерживаемые с воздуха авиацией. Немцы стремились остановить наши наступавшие войска, сбросить их в Вислу, ликвидировать плацдарм. Штурмовики работали так же, как и в предыдущих операциях. Группа вылетала, получала в полете указания командира корпуса, атаковала цель. В результате бомбово-штурмового удара на некоторое время задерживалась атака противника на этом участке фронта. Передав цель для дальнейшей «обработки» очередной группе штурмовиков, группа возвращалась на свой аэродром. Летчики вылетали по тревоге. Они по готовности номер один уже сидели в самолетах. До десятка вылетов в день совершали пилоты.

А каждый вылет – это игра в рулетку, азартная игра с многочисленными средствами, предназначенными для уничтожения пилотов. Не только умение летчиков, профессионализм, но и везение: чистый случай, - как пойдет зенитный снаряд или очередь истребителя, - помогает и спасает. Но, к несчастью, не всех, - в игре можно и проиграть, - царство небесное погибшим. У Булгакова сон в «Белой гвардии», где все, в поле брани убиенные, оказываются в раю. Так ли это или нет, но независимо от ответа, если не к праведникам или святым, то к мученикам, положившим жизнь свою за братьев своих, их следует причислить.

Эскадрилье Рыбакова в составе 8 самолетов Ил-2 была поставлена задача: сорвать контратаку танков противника. Обычно задачу группа получала с КП командира корпуса за 25-30 минут до вылета, а иногда и меньше. Потому от всего летного состава, и особенно от ведущего группы, требовалось хорошее знание района боевых действий и его особенностей, как в смысле ориентировки, так и в смысле отыскания цели. Так было и на этот раз.

Ведущим группы был гвардии капитан Балабин, заместителем ведущего был Рыбаков. Самолеты не дошли до линии фронта 3-4 км, когда командир корпуса со своего КП уточнил им задачу и приказал: «Во что бы то ни стало сорвать контратаку танков противника». Боевой порядок группы состоял из двух четверок на дистанции одна от другой 200-300 метров и с принижением 50-100 метров. Четверки в правом «пеленге» с интервалами между самолетами 40-50 метров. Истребители сопровождения состояли из двух групп. Четыре самолета непосредственного прикрытия шли с превышением на 400-500 метров, а два самолета составляли ударную группу и шли с превышением 800 метров. Линию фронта перелетели на высоте 850 метров. Подлетая к цели, штурмовики увидели до 20 танков и бронетранспортеров, приготовившихся для контратаки наших войск. Заметив группу Илов, немцы повернули и хотели укрыться в лесу, но было уже поздно. Ведущий подал команду: «В круг!», «За Родину!», и пилоты, одновременно пикируя всей группой на танки, обстреляли их, сбросили по одной кассете «ПТАБ» и замкнули круг.

В первую очередь огонь всех экипажей был направлен на подавление огня МЗА, которая была установлена на бронетранспортерах. Несмотря на сильный огонь противника, уже на третьем заходе зенитные средства были подавлены. Атаку производили с высоты 800 метров и до бреющего полета. Дистанция между самолетами в круге была 500-600 метров. Во время четвертого захода появились 2 ФВ-190, которые хотели на бреющем полете атаковать штурмовиков, но, видя сплоченную группу, не посмели подойти к ним. Сделав 7-8 заходов и израсходовав все боеприпасы, по команде ведущего вышли из атаки. Сбор группы производился «змейкой».

Когда Илы подлетали к линии фронта, командир корпуса, гвардии генерал-лейтенант Рязанов передал по радио: «Молодцы, вижу, горят пять танков», - и тут же всей группе объявил благодарность. В результате штурмового удара группой было уничтожено 5 танков и до 4 бронетранспортеров противника, подавлено и уничтожено до 2 батарей МЗА. Контратака противника была сорвана.

К сентябрю накал боев спал. Но постоянные столкновения с противником, борьба за расширение Сандомирского плацдарма продолжались до января 1945 года. И почти все это время Рязанов неизменно находился на передовой. Он улетал в Карпаты, где тоже с передовой в горах управлял штурмовиками, бывал и в штабе корпуса, решая неотложные вопросы, но основную часть времени все-таки был на плацдарме. Четырем полкам корпуса было присвоено наименование «Сандомирские».

Рыбалко выступает перед летчиками. Слева от него сидит начальник штаба 1-го гшак А.А. Парвов, справа - В.Г. Рязанов.

Можно привести еще отзыв о боевой работе 1-го гвардейского штурмового авиационного Кировоградского корпуса во взаимодействии с 3-й гвардейской танковой армией за период с 14 по 27 июля 1944 г (Львовская операция).

"1. Штурмовики-гвардейцы 1-го ГШАКК, командир корпуса генерал-лейтенант Рязанов, за период взаимодействия с войсками 3-й гв. ТА на поле боя работали отлично.

Личный состав частей и соединений, входящих в состав 3-й гв. ТА, только восхищался работой штурмовиков, когда последние находились над полем боя и уничтожали технику и живую силу противника, помогая частям 3-й гв. ТА овладевать крупными узлами сопротивления.

2. При активном содействии штурмовой авиации 1 ГШАКК, 3 гв. ТА овладела такими городами, как: Золочев, Сасов, Красное, Буск, Жолкев, Мачеров, Немиров, Яворов, Янув, Городок, Садовая Вишня, Перемышль, уничтожили крупную окруженную группировку в районе Сасов, Подгорцы, Бялы Камень, а также корпус вел большую работу по уничтожению окруженной группировки противника в районе города Львов.

3. Командир 1 ГШАКК генерал-лейтенант авиации тов. Рязанов во всех этапах боевых действий непрерывно находился на моем КП, откуда и руководил работой своей авиации. Благодаря чему штурмовая авиация использовалась наиболее эффективно по целям, которые препятствовали продвижению частей армии. В дни наибольшей напряженности боевой работы армии штурмовики непрерывно находились над полем боя, подавляя очаги сопротивления противника, расчищая путь для продвижения вперед наших танков.

4. Большая работа штурмовиками проведена по специальной воздушной разведке, а также по разведке непосредственно экипажами, которые вылетали на боевые задания.

Благодаря непрерывной радиосвязи штаба корпуса с НП командира корпуса, данные разведки от штурмовиков поступали в штаб армии не больше, как через час после посадки самолетов.

Кроме того, наиболее важные разведданные получались непосредственно от ведущих групп с борта самолета рацией наведения, что давало возможность своевременно принять меры для противодействия или истребления противника.

5. Надеюсь, что штурмовики 1 ГШАКК, во взаимодействиях с 3 гв. ТА, и в дальнейшем будут также своевременно обнаруживать противника, и уничтожать его технику и живую силу на поле боя.

Командующий войсками З гв. ТА гвардии генерал-полковник Рыбалко,

Начальник штаба З гв. ТА гвардии генерал-майор танковых войск Бахметьев,

Член военного совета З гв. ТА гвардии генерал-лейтенант танковых войск Мельников".

В приказе Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза И.Сталина от 18 августа 1944 г. отмечается, что в боях при форсировании Вислы и за овладение Сандомирским плацдармом кроме других частей отличились летчики генерал-полковника авиации Красовского, генерал-лейтенанта авиации Рязанова, генерал-майора авиации Агальцова, генерал-майора авиации Баранчука, подполковника Фетисова.

В конце августа 1944 г. в Словакии вспыхнуло национальное восстание. Посол Чехословакии в СССР обратился с просьбой о помощи к советскому правительству. Обстановка сложилась так, что потребовалось принять срочные меры по оказанию братской помощи национальному вооруженному восстанию словацкого народа.

И.С. Конев писал в книге "3аписки командующего фронтом, 1943-1944": "Что касается авиационного обеспечения, то армия получила от фронта мощную поддержку в составе 5-го истребительного авиационного корпуса, 1-го штурмового корпуса генерала В.Г. Рязанова и бомбардировщиков, вылетающих по особому плану".

Штурмовики обеспечивали теперь боевые действия наших армий, прорывавшихся через горные перевалы. Война в горах для самолетов не менее, а, возможно, и более трудна, чем для наземных частей. Изменения воздушных потоков, перепады давлений, неожиданно появляющиеся по курсу горные пики, - все это затрудняло действия пилотов, ставило каждую минуту новые неожиданные задачи. Сложность управления штурмовиками тоже возрастала.

А.А. Девятьяров вспоминал в своей книге "Земля под крылом", как во время полета по ущелью зенитная артиллерия обстреливала его сверху. Герой Советского Союза Н.Т. Полукаров, летчик-однополчанин А.А. Девятьярова, в своей книге "Атакует "черная смерть" описывал возвращение с задания сквозь туман и облака, когда он задел верхушки сосен и, чудом не врезавшись в землю, набрал в кабину сосновых иголок. Писал, как в районе Дуклинского перевала погиб замполит Константинов.

Но наши летчики не дрогнули и в этих трудных условиях. 10 сентября «1-я кавалерийская дивизия 1-го гвардейского кавалерийского корпуса с 20-й моторизованной бригадой при поддержке штурмовиков Рязанова овладели важным пунктом Дроганово" (И.С.Конев "Записки командующего фронтом. 194З-1944").

В книге "Сорок пятый" И.С.Конев тоже писал о действиях корпуса в этой операции: "Во второй раз я с удовольствием наблюдал действия штурмовиков Рязанова в период Дуклинской операции, когда 38-я армия генерала Москаленко прорывалась через Карпаты, а Рязанов поддерживал наступление пехоты и танков с воздуха. Его штурмовики чуть не ползали по горам, непрерывно висели над полем боя, брали на себя значительную часть трудностей этой горной войны".

В ночь на 11 сентября части 1-го Чехословацкого корпуса генерала Л. Свободы заняли высоту 534,0, господствующую над всей долиной, по которой проходило оперативно важное шоссе. Противник несколько раз контратаковал, пытаясь отбросить наши части от дороги. Примерно в полночь на КП 141-го штурмового авиаполка раздался звонок. Его командиру майору А. Компанийцу Рязанов приказал срочно прибыть к командующему фронтом. Василий Георгиевич Рязанов представил майора командующему, и тот сразу же поставил задачу: в районе высоты 534,0 нужно было помочь чехословацким частям отбить контратаки немцев и дать им возможность выйти к своей границе. Маршал показал на карте, где располагаются наши войска и части противника, какие из его огневых средств нужно подавить, в каких квадратах больше всего сосредоточено танков и артиллерии. Тщательно изучив местность, привязав цели к видимым с воздуха ориентирам, майор Компаниец убыл на свой аэродром.

По распоряжению генерала Рязанова к его возвращению экипажи и машины были подготовлены для вылета. Выслушав доклад командиров эскадрилий, и поставив задачу летчикам и воздушным стрелкам, майор Компаниец повел группу на задание. До цели летели в строю правым пеленгом. Над «илами» барражировала четверка истребителей прикрытия старшего лейтенанта И. Клочко.

Всего группа произвела семь заходов, полностью уничтожила батарею и взорвала замаскированный штабель боеприпасов. Кроме того, в районе орудийных позиций штурмовики сожгли две машины с грузами и подавили огонь зениток. Через несколько минут вторую вражескую батарею полевых орудий «утюжили» уже штурмовики старшего лейтенанта О. Чечелашвили...

Н.И. Пургин вспоминал: «Перед Висло-Одерской операцией стояла задача пройти Чехословацкому корпусу генерала Свободы через Судеты. Ущелье, через которое шли войска, прикрывалось немецкой противотанковой артиллерией, закопанной в склоны гор деревни Яслиска. Немцы сожгли несколько танков, пока нам не поставили задачу подавить эту артиллерию. Я повел двенадцать самолетов с задачей пробыть над целью как можно дольше. Группе я сказал, что если в первом заходе я бросаю бомбу, то следующий за мной пускает РС, а третий стреляет из пушек и так далее, чтобы на каждом заходе падали различные снаряды. Встали в круг с дистанцией между самолетами метров 700. Сделали пятнадцать заходов. Видно: идут наши танки с десантом на борту и ни одного выстрела! Прижали мы их к земле! Кончились боеприпасы, а мне говорят: «Атакуй так». Сделал еще два захода, докладываю: «Горючее на исходе». Только тогда мне разрешили домой уйти. Командир корпуса, генерал-лейтенант Рязанов, сам приехал к нам на аэродром и всех поблагодарил. Вылет был очень эффективный».

Летчики в горах самым тщательным образом вели разведку обороны противника с воздушным фотографированием важных участков дорог. Впереди танков пускали хоть небольшие группы штурмовиков, которые подавляли противотанковые пушки, выковыривая их из каменных укрытий.

Увлекшись наступлением, оказались отрезанными от своих частей конники из корпуса генерала В.К. Баранова. Выручить кавалеристов, подбросить им подкрепление можно было только по одной дороге. Ее же оседлали немецкие артиллеристы и прицельным огнем сдерживали тех, кто пытался прорваться к кавалеристам. Генерал Рязанов приказал штурмовикам полка ослепить фашистов, закрыв участок дороги дымами. Шестерку «илов» повел А. Девятьяров. При подходе к цели комэска взяли сомнения, что это именно она, и он развернул группу в свою сторону. Командир корпуса, не поняв маневр Девятьярова, сразу же спросил: - Куда стал разворачиваться, шел-то правильно?.. - Не уверен в точности захода на цель. Попробую снова... - Действуй!

Сориентировавшись по шоссейной дороге и реке, старший группы приказал штурмовикам следовать за ним. А чтобы привлечь внимание генерала Рязанова, энергично начал качать крыльями. - Понял. Идешь правильно, - ответил тот. - Внизу горит земля, видишь? Действительно, внизу желтыми мазками на серых каменистых волнах виднелось несколько очагов пожара. - Доверни влево... - Есть! - А теперь ставь дымы. Девятьяров сбросил зажигательные бомбы - сигнал для остальных летчиков, - и шестерка «ильюшиных» смерчем ворвалась в ущелье, закрыв его дымной пробкой. - Молодцы, сработали хорошо. Теперь домой...

Три дня бились наземные части, пытаясь овладеть деревней Гамры в районе горы Цергова, но безрезультатно. Несколько танков, рванувшихся было вперед, гитлеровцы подбили прямой наводкой из пушек, установленных на склонах горы. На склонах укрепилась вражеская артиллерия. И тогда по приказу командира корпуса к Гамрам вылетела штурмовая группа старшего лейтенанта Ю. Балабина. Рязанов напутствовал штурмовика:

- Разберись там, как следует. Не сразу, а постепенно!

Группа прошла вдоль линии фронта и на небольшой высоте нырнула в ущелье, но была обстреляна зенитками, расположенными на вершинах скал. Балабин приказал ведущему истребителей прикрытия гвардии лейтенанту Мельникову сбросить бомбы на батарею, затем четверкой Як-1 остаться на высоте, а парой беспрерывно в течение всей работы атаковать МЗА. Мельников принял команду и немедля приступил к исполнению. Благодаря этому в последующих заходах по группе не было сделано ни одного выстрела. Во втором заходе обстановка стала ясной; в ущелье в самом узком месте р. Веслок - каменный мост, у моста на восточном берегу - 4 горящих наших танка типа Т-34, к мосту проходит прямая лесная дорога. Правый берег реки скалистый, а на север от реки - густой лес. На западном берегу реки у подножия горы 631 м в 100-150 м от моста два вкопанных по башню танка противника орудиями в сторону моста. Южнее, в 450-500 м от моста ближе к деревне Гамры, - батарея артиллерии на огневой позиции.

Оценив обстановку, Балабин доложил по радио на КП и запросил разрешения работать вплотную к своим войскам с атакой в их сторону. Разрешение с КП дали. Заместителю Балабин передал команду, чтобы тот шестеркой в замкнутом кругу 12 ИЛ-2 атаковал батарею, что севернее деревни Гамры, а сам шестеркой атакует 2 танка у моста. После трех заходов танки противника загорелись; в районе батареи большое количество свежих воронок и прямое попадание в орудие; северная окраина деревни Гамры горит. Наши танки в количестве 5 перешли через мост, и с обочин дороги из леса выходят еще до 10 единиц. Результат наблюдают с КП и приказывают продержаться еще 2-3 захода с целью поддержать наступающих. Балабин дает команду затяжелить винты и делает два захода, простреливая местность из установок воздушных стрелков, так как боекомплект группой был израсходован полностью.

После выполнения задания, когда группа отходила от цели, наши головные танки двумя группами двигались в направлении Гамры, Тарновка. Группа над целью продержалась 25 минут. Первая шестерка подожгла оба танка, вторая — прямым попаданием «эрэсов» разбила орудия. Немцы в панике стали покидать свои позиции. Воспользовавшись их замешательством, пять «тридцатьчетверок», стреляя на ходу, проскочили мост, а вслед за ними двинулись еще десять бронированных машин.

Василий Георгиевич приказал Балабину сделать над позициями гитлеровцев еще два захода. Хотя боекомплект у летчиков был израсходован, в бой вступили воздушные стрелки, которые вели огонь по укрытиям фашистов из хвостовых пулеметов. Когда группа повернула домой, Юрий Балабин удовлетворенно вздохнул: наши танки приближались к Гамрам. Смелые и находчивые действия штурмовиков позволили тогда танкистам продвинуться сразу на 8–12 километров. За действиями группы с КП наблюдали гвардии генерал-лейтенант авиации Рязанов и командующий фронтом Маршал Советского Союза Конев, от которого весь состав группы тут же по радио получил благодарность. При разборе операции, которая проходила совместно с танкистами соединения маршала танковых войск Рыбалко, Рязанов сказал: «Несмотря на все усилия, наши танки в течение 3 дней не смогли добиться успеха без поддержки авиации: они потеряли при этом у моста, что севернее Гамры 1 км, до 20 танков».

Потом Герой Советского Союза гвардии капитан Балабин Ю.М., описывая этот вылет в сборнике «Сто сталинских соколов», написал: «Что обеспечило эффективный удар штурмовиков по цели в данном вылете? ... радиосвязь с КП как главный фактор, помогающий разобраться в обстановке боя, вселить ведущему группы уверенность в правильном понимании ее».

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 октября 1944 года звания Героя Советского Союза удостоились Т.Я. Бегельдинов, В.Т. Веревкин, С.Е. Володин, И.Г. Драченко, И.А. Куличев, М.И. Мочалов, А.И. Петров, Н.И. Пургин, С.Г. Чепелюк, П.Н. Кузнецов.

 

Дальше

 

© В.В.Рязанов, 2008 г.