Василий Васильевич Рязанов

СРЕБРЯНЫЙ ЯКОРЬ НЕБЕС
Жизнь и дела генерала Василия Рязанова

Освобождение левобережной Украины

Степной военный округ с 9-го июня 1943 года был преобразован в Степной фронт под командованием И.С. Конева. 20 июля 1943 года 1-й штурмовой авиакорпус перевели на Степной фронт, ставший затем 2-м Украинским, в 5-ю воздушную армию.

Начальник оперативного отдела 5-й воздушной армии С.Н. Гречко в своей книге «Решения принимались на земле» писал: «Командир 1-го штурмового выглядел очень усталым, и, казалось, даже не совсем здоровым, но как-то сразу стряхнул с себя усталость, предельно четко доложил командарму о состоянии авиакорпуса. Для доукомплектования 266-й и 292-й авиадивизий попросил не менее 60 самолетов Ил-2. Просьбу обосновал тем, что обе дивизии в последних боях действовали на главном направлении, понесли значительные потери. Не преминул добавить, что корпус действует, как правило, самостоятельно, независимо от соседних авиасоединений: штурмовики двух дивизий наносят удары по врагу, а 203-я истребительная дивизия своими силами прикрывает их. Штурмовики и истребители вместе базируются на аэродромах, вместе готовятся к выполнению боевых задач, что позволяет им действовать особенно слаженно.

Пока командарм и комкор разговаривали между собой, я вспоминал, где и когда видел генерала Рязанова, откуда знакома его манера как-то по-особенному наклонять голову и чуть-чуть сутулиться во время разговора. Вспомнил, что до войны, когда учился на первом и втором курсах Военно-воздушной инженерной академии имени Н.Е. Жуковского, не раз слушал его содержательные лекции по теории воздухоплавания».

Когда началось наступление, 1-й штурмовой авиакорпус получил задание непрерывными действиями групп штурмовиков в сопровождении истребителей подавлять и уничтожать систему обороны противника впереди наступающих войск. Еще важное задание: частью сил вести разведку ближайшего тыла противника и не допустить подхода его резервов к полю боя. В.Г. Рязанов вместе с командирами авиадивизий пытался найти новые формы взаимодействия с наземными войсками. Предполагалось штурмовку вражеских позиций с воздуха проводить по возможности одновременно с ударами артиллерии и минометных частей.

Управление штурмовиками над полем боя осуществлялось с пунктов управления, разворачиваемых непосредственно в расположении поддерживаемых войск. В 1-м шак во время Белгородско-Харьковской наступательной операции Степного фронта в августе - сентябре 1943 г. такими органами управления являлись командный пункт командира авиакорпуса и пункт наведения. Кроме того, во всех общевойсковых соединениях поддерживаемой корпусом 53-й армии находились авиационные представители со средствами радиосвязи. Свой командный пункт Рязанов организовал при наблюдательном пункте (НП) командующего общевойсковой армией на удалении 2 - 6 км от линии фронта. Это обеспечивало командиру корпуса постоянное знание наземной и воздушной обстановки в районе боевых действий, правильное использование штурмовиков в соответствии со складывающейся обстановкой, быструю постановку задач очередной группе или ее перенацеливание, точное наведение штурмовиков на цель и четкое руководство их действиями на поле боя. Если отсутствовал хороший просмотр поля боя и подходов к фронту, Рязанов выносил свой КП командира авиакорпуса в сторону от этого НП, но не далее 800 - 1000 м, с тем чтобы сохранить самое тесное общение с командующим общевойсковой армией. На удалении 400 - 800 м от КП разворачивался пункт наведения, имевший с КП прямую телефонную связь. Связь с самолетами, находившимися в воздухе, осуществлялась с помощью радиостанции, которая располагалась на удалении 200 - 300 м от пункта наведения, что обеспечивало ее маскировку и укрытие.

Пункт наведения (ПН) осуществлял наведение штурмовиков на цель. Летчикам предлагались наиболее выгодные высоты и направления атаки. Еще ПН информировал штурмовиков и истребителей сопровождения о воздушной обстановке и предупреждал об угрозе нападения истребителей противника (а при необходимости и управлял воздушным боем). И обязательно оказывал помощь экипажам в восстановлении детальной ориентировки в районе цели, передавал в воздух приказания командира авиакорпуса, получал от командиров групп и авиационных представителей в войсках донесения о результатах действий авиации и разведывательные данные о противнике.

Рязанов очень эмоционально воспринимал события в воздухе, пропуская их через себя, сопереживая, стремясь вмешаться, помочь, исправить ситуацию. Иногда усилия оказывались чрезмерными. В директиве штаба ВВС КА от 23 января 1944 года отмечается: "Некоторые командиры корпусов и дивизий очень легкомысленно используют радио для управления штурмовиками на поле боя, занимая эфир излишними разговорами, много болтают, нервируют летчиков, убивают инициативу ведущих при выполнении задач. Проявляют при этом нетерпимое бескультурье, используя радио для сквернословия и грубости по адресу летчиков и командиров групп (особенно широко практикуется это командиром 1-го ШAK)". Потом он уже научился сдерживаться, пересиливая себя, не выплескивать в микрофон все, что в нем клокотало, требовало выхода.

Практически управление штурмовиками в процессе боевых действий осуществлялось следующим образом. О вылете очередной группы штаб авиакорпуса доносил по радио на КП своего командира условным кодом с указанием номера группы (по таблице вылетов), состава и времени вылета. Станция наведения следила за полетом группы, а командир авиакорпуса при необходимости уточнял задачу с командующим общевойсковой армией. Командир группы штурмовиков немедленно после взлета связывался с истребителями сопровождения, и после встречи с ними - с радиостанцией наведения. Отсутствие связи с командиром корпуса рассматривалось как ЧП и тщательно разбиралось. Генерал Рязанов лично знал всех ведущих групп, которыми были, как правило, командиры эскадрилий. Он прекрасно знал и их возможности и способности по выполнению боевых задач. У каждого летчика что-то получается лучше, а что-то хуже. Например, один точно стреляет, но бомбит не слишком точно. Исходя из обстановки, Рязанов часто вызывал на цель не очередные группы, запланированные по графику боевых вылетов, а те группы, ведущие которых лучше других могли бы выполнить предстоящую задачу.

В одном вылете заместитель командира 735-го шап летчик М.А. Афанасьев не запомнил и не записал радиопароль для изменения задания или приказания с земли прекращать выполнять боевую задачу. Немецкая радиостанция с переднего края начала передавать: «Афанасьев, я Володин (командир полка), немедленно прекращай выполнять боевое задание, собирай группу, иди домой!» Но голос не как у Володина. Да и слышимость, словно рядом, а до полка больше 100 км. Афанасьев ответил: «Володин, как Ваше имя и отчество?» Этих данных у немцев под рукой, видимо, не было. Но после этого Афанасьев и другие ведущие тщательно записывали и запоминали радиопароли. Когда Рязанов передавал: «Афанасьев, я Романов (один из радиопсевдонимов Рязанова), посмотри в балке западнее высоты 131,5, там должны быть танки противника. Трудно ползать в балке, но бей эти танки!», Афанасьев отвечал: «Романов, вас понял, вижу танки, сейчас мы им дадим! Умру, но задание выполню!»

Все ведущие знали голос командира корпуса. Однажды ведущий Одинцов вызвал КП Рязанова, ему ответили, что слышат его хорошо, разрешают выполнять поставленную задачу. Одинцов еще раз вызвал КП: «Романов! Что-то не узнаю Ваш голос, отзовитесь». Тут уже микрофон взял в руки Рязанов, подбодрил Одинцова, ответившего: «Теперь другое дело! Слышу Ваш голос, приступаю к выполнению задания!»

Сразу после первого захода командир группы докладывал, какую цель и где он атаковал. Сообщал он также важнейшие разведывательные данные. Иногда этот доклад дополняли сопровождающие истребители. Рязанов тут же решал - посылать на атаку обнаруженных объектов данную группу или нацелить следующую за ней. Если генерал Рязанов ночевал на наблюдательном пункте, то взаимодействие с поддерживающим командованием он организовывал лично. Радистам приходилось только все нужное передавать по радио в штаб, на что уходила почти вся ночь. Спать в таких случаях приходилось Рязанову всего пару часов до начала вылета первых групп наших штурмовиков. Очевидцы вспоминали, как в часы ненастной погоды он рассказывал о своей жизни, службе, делился своими мыслями о послевоенной жизни, о многих других житейских делах.

Повторение одних и тех же приемов, в том числе и удачных, вело к шаблону и, как следствие, к быстрому освоению их противником, организации с его стороны активного противодействия, в результате чего штурмовики несли неоправданные потери. Поэтому и у командира корпуса и у его подчиненных было много работы, связанной с необходимостью не повторяться, находить новые, неиспользованные тактические приемы. Об этом Рязанов говорил Каманину на Калининском фронте, об этом он сам помнил всегда и учил этому подчиненных.

Даже дома, например, в спокойной ситуации, надо менять время от времени обстановку, привычную последовательность событий. Думаешь, кто бы тебя к этому подтолкнул, сказав, как лучше, а часто некому. А что говорить о боевых действиях, когда динамика непредсказуема, когда вчерашние удачные, вроде, и надежные действия оказываются гибельными сегодня. Каким же чутьем, интуицией, предвидением, решимостью надо обладать, чтобы резко изменить привычный порядок действий. Чтобы направлять, например, истребители прикрытия не сзади штурмовиков, а впереди их для расчистки воздуха.

Был в ходу еще такой термин - ВПУ - военно-полевое управление. Рязанов, когда работал с командующими наземных армий, чаще использовал их радиостанции. Но и в корпусе, конечно, была радиостанция, - и не одна, разворачиваемая именно на ВПУ. На ВПУ в этом наступлении в экипаже радиостанции были три девушки-радистки. Одна из них Ирина, ставшая женой Рязанова после войны. С ней работали тогда Татьяна Лебедева и Кира Астафьева. Работали хорошо, связь поддерживали непрерывную. Все это под обстрелом, когда убитые рядом лежат. За это были награждены медалями «За отвагу», а затем и орденами Отечественной войны 2-й степени. У Рязанова настроение хорошее. Он освободителем возвращается в те места, которые с тяжелым сердцем, с нелегкими мыслями оставлял два года назад.

На рассвете 3 августа, как и планировалось, по обороне врага нанесла мощный удар авиация. Одновременно в работу вступила артиллерия. Вот как о начале Белгородско-Харьковской операции вспоминал генерал-полковник авиации С.Н. Гречко: "Строго по плану-графику поднялись в воздух 100 наших бомбардировщиков Пе-2, 25 штурмовиков Ил-2. Под прикрытием 40 истребителей они нанесли мощные удары по основным очагам сопротивления врага, по его боевой технике, огневым средствам и живой силе в полосе прорыва вражеской обороны". Штурмовики 1-го авиакорпуса большими группами под прикрытием истребителей начали бомбоштурмовые действия непосредственно по переднему краю противника. Рязанов корректировал направления и точки ударов. Внимательно следил, чтобы не ударили по своим. Сверялся с картой-схемой оборонительного рубежа, построенной по данным воздушной разведки, и со свежими оперативными данными, наводил летчиков на новые цели.

В процессе наступления выявлялись наиболее упорно обороняемые объекты. Туда немедленно направлялась авиация. Например, населенный пункт Вислое, по северной окраине которого проходила линия фронта до начала наступления, представлял собой сильно укрепленный узел, мешавший прорыву переднего края обороны противника. В этот район Рязановым было направлено 60 Ил-2. Их атакам подвергались в основном артиллерия на огневых позициях и живая сила. В результате бомбоштурмовых действий огневые средства противника были подавлены, укрепления узла были разрушены. Советские части перешли в атаку, и вскоре Вислое было освобождено.

Командир 48-го стрелкового корпуса генерал-майор З.З. Рогозный направил телеграмму командованию 1-го штурмового авиакорпуса: "Только благодаря тесно организованному взаимодействию и массированным ударам летчиков-штурмовиков на самолетах Ил-2 наземные части могли успешно продвигаться".

Во второй половине дня сопротивление врага в воздухе значительно усилилось. То и дело возникали воздушные бои. В них в основном участвовали истребители, но нередко, в целях самообороны, активно дрались и штурмовики. В 33 воздушных боях противник потерял 39 самолетов. Особенно смело и вместе с тем расчетливо, обдуманно действовали летчики К.А. Евстигнеев, С.Д. Луганский, Ш.Н. Кирия, И.Ф. Базаров.

Наши бомбардировщики и штурмовики в течение первого боевого дня уничтожили и повредили до 90 фашистских танков, разбили около 300 автомашин, сожгли 5 автоцистерн, взорвали несколько складов боеприпасов и горючего. Но были потери и у нас. 3 августа мы потеряли 12 летчиков и 12 боевых машин.

Чтобы снизить потери, решили ударить по самому близкому от места прорыва немецко-фашистской обороны полевому аэродрому Микояновка. Для удара по аэродрому командарм С.К. Горюнов приказал комкору В.Г. Рязанову выделить 12 экипажей штурмовиков и 8 истребителей - лучших из лучших. Налет на аэродром, как правило, очень хорошо защищенный, самое тяжелое задание для штурмовиков. Пятьдесят минут было дано для нанесения штурмового удара по аэродрому Микояновка. В результате удара было уничтожено и повреждено на земле до 15 самолетов и взорван склад боеприпасов. Кроме того, два вражеских истребителя типа Ме-109 были сбиты нашими самолетами на взлете. У нас потерь не было. Этот успех объяснялся тем, что удар был нанесен вечером, в сумерки, внезапно для противника, а также тем, что летный состав был хорошо подготовлен. Рязанов был хорошо знаком с этим аэродромом. Перед вылетом Рязанов с ведущим группы штурмовиков Александровым, - он тоже раньше летал с этого аэродрома, - обсудили: откуда лучше заходить, где будут стоять самолеты, как их атаковать. К тому же истребители группы Дунаева надежно прикрывали штурмовиков.

Только 292-я дивизия корпуса в первый день наступления уничтожила 18 танков, 177 автомашин с пехотой и горючим, 9 складов с боеприпасами и горючим, З автоцистерны, 11 полевых орудий, разрушила переправа, подавила огонь 5 батарей, разрушила 2 блиндажа, убила и ранила до 520 немецких солдат и офицеров. В воздушных боях штурмовики сбили три истребителя противника. Отличились ведущие больших групп - порядка 20-30 "Ил-2": капитан Компаниец, майор Мельников, капитан Кузнецов.

Особенно упорные бои разгорелись на северном обводе обороны Белгорода, насыщенном густой сетью дотов, дзотов и других укреплений. И тут вновь на помощь наземным войскам пришли авиаторы. Генерал И.С. Конев приказал последовательными ударами штурмовых групп по 12-18 самолетов и массированными налетами двух бомбардировочных дивизий парализовать огневую систему вражеской обороны на окраине Белгорода.

Начались упорные уличные бои, в которых вместе с сухопутными войсками активно участвовали штурмовики и истребители. В течение боевого дня 5 августа умело, решительно, почти ювелирно действовали штурмовики, помогая стрелковым частям выбивать гитлеровцев из укрепленных домов. Группы штурмовиков Ил-2, которыми командовали М.П. Одинцов, В.И. Андрианов, Т.Я. Бегельдинов, пушечным и пулеметным огнем прочесывали улицы, выкуривали продолжавших сопротивляться вражеских солдат и офицеров из приспособленных к долговременной обороне кирпичных строений, уничтожали пулеметные точки, подавляли огонь вражеской артиллерии.

- Молодцы твои штурмовики! Отлично воюют, хорошо помогают наземным войскам. Поблагодари их от моего имени, - сказал по телефону генералу Горюнову генерал И.С. Конев, обычно не щедро раздающий похвалы.

Но не менее удачно, смело и мужественно действовали в небе Белгорода и прикрывавшие штурмовиков истребители. В воздушных боях отличились, в частности, группы истребителей, возглавляемые капитанами И.М. Корниенко, И.Ф. Базаровым из 1-го ШАК. Они сбили несколько "мессеров".

Когда остатки вражеской группировки спешно отходили от Белгорода, Горюнов связался по телефону с командиром 1-го штурмового авиакорпуса и распорядился: срочно, до наступления темноты, направить группу "горбатых" под прикрытием эскадрильи истребителей для нанесения удара по отходящему врагу. Первый такой удар был нанесен по отступавшим гитлеровцам уже в сумерках, второй - на рассвете.

Рязанов после взятия Белгорода привез в 800-й шап много орденов. Он шел вдоль строя и улыбался, видя знакомые лица летчиков. – Хочу вам пожелать сражаться так же смело и меньше терять своих боевых друзей, - сказал он перед вылетом из полка.

В боях под Белгородом и Харьковом совершенствовалась и тактика родов авиации. Получили развитие действия штурмовой авиации, как крупными группами самолетов, так и небольшими подразделениями. Соответственно, и прикрытие их организовывалось иначе, и задачи они выполняли различные. Для лучшего управления штурмовиками и наблюдения за их действиями над полем боя командные пункты командира 1-го штурмового авиакорпуса генерал-лейтенанта авиации В.Г. Рязанова и командиров 266-й и 292-й штурмовых авиадивизий полковника Ф.Г. Родякина и генерал-майора авиации Ф.А. Агальцова были размещены вблизи наблюдательных пунктов командующих наземными армиями. Рязанов находился с шифровальщиком на радиостанции и по микрофону уточнял задания командирам эскадрилий. Летчики на повторных заходах предельно снижались и на бреющем полете бомбили и пушечно-пулеметным огнем уничтожали боевую технику и живую силу противника.

Некоторые летчики считали невозможным заранее спланировать действия экипажей в бою. «Ну, еще вначале можно что-то предвидеть и как-то распределить свои силы, - рассуждали они, - а когда «карусель» завертится, какой тут план!»

Рязанов не соглашался с такими рассуждениями. Сопоставляя факты и наблюдения, он все более убеждался, что бой без плана - это игра с огнем. А разве можно рисковать бесцельно? Каждый летчик должен знать свое место в бою. А командир должен все видеть, руководить действиями летчиков, своевременно предупреждать ошибки. Конечно, воздушный бой – сложный процесс. В нем много трудно учитываемых факторов, он нередко переходит в хаос. И управляем он только частично, с некоторой долей управляемости, которую тяжело определить. Это Рязанов понимал. Но в том, что эту плохо определенную меру надо использовать сполна, что стремление руководить боем повышает интуицию и предвидение на неизбежном вероятностном этапе, он был убежден и пропагандировал эти свои убеждения.

Иногда Рязанов участвовал в вылетах, контролируя действия летчиков. Надо изнутри почувствовать напряженность и драматизм воздушного сражения, чтобы приказы были конкретными и эффективными. Ситуации меняются, вылет 42-го года, когда Рязанов сам водил группы, отличается от вылета 43-го. Г.Т. Красота рассказывал мне, что часто, когда он вел группу на задание, рядом летел Рязанов на одноместном Иле.

14.08.1943 г. восемнадцати лучшим экипажам 66-го шап (266-я шад, 1-й шак, 5-я ВА), способным производить посадку в сумерках, была поставлена задача нанести бомбоштурмовой удар по танковой колонне, двигавшейся по шоссе Валки - Харьков. Боясь, что темнота застанет экипажи в воздухе, командир полка майор В. Лавриненко проложил маршрут полета напрямую - через крупный железнодорожный узел Мерефу, плотно прикрытый зенитной артиллерией. Это была серьезная тактическая ошибка, приведшая к печальным последствиям.

При подходе к железнодорожному узлу на высоте примерно 1500 м зенитная артиллерия противника открыла сильный прицельный огонь. Экипажи рассредоточились и произвели противозенитный маневр. Однако из первой шестерки, а затем из второй были сбиты по одному самолету. И тут на "ильюшиных" набросилась большая группа "мессершмиттов". Часть их сковала боем истребители прикрытия, остальные атаковали штурмовиков.

Гитлеровские летчики в ходе воздушной схватки отсекли от основной группы несколько Ил-2, в том числе штурмовик Драченко, и погнали прямо на позиции своих зенитных установок. Младший лейтенант И. Драченко, попав под сильный зенитный огонь, с трудом вывел из зоны обстрела поврежденный самолет, но посадить его не удалось. Летчик выбросился с парашютом и в бессознательном состоянии попал в плен. Заслуга, возможно, Рязанова, что такого рода происшествий в 1-м ШАК, ГШАК было меньше, чем в других авиасоединениях. Драченко потом, сбежав из плена, вернулся в строй. Но глаз он потерял и летал с глазным протезом. Летал же прекрасно и с одним глазом. И, когда его хотели комиссовать, Рязанов вступился за летчика, отстоял его.

Гитлеровское командование стремилось сорвать наше наступление и начало спешно перебрасывать в район Харькова свои резервы из Донбасса. Для ударов по резервам противника привлекались соединения 2-й и 5-й воздушных армий. По танковым и моторизованным колоннам врага особенно успешно действовали подразделения 1-го бомбардировочного и 1-го штурмового авиационных корпусов. Вражеские дивизии понесли огромные потери, а главное - они не смогли одновременно сосредоточиться в районах Ахтырки и Богодухова, как это предусматривалось их планом. Предпринятые противником в период 11-17 августа контрудары против войск Воронежского фронта в районе Богодухова, а затем в районе Ахтырки, не достигли успеха. Противник был вынужден прекратить атаки и перейти к обороне. Раньше только немцам удавалось срывать наши наземные операции только, в основном, действиями своих военно-воздушных сил. Теперь такие задачи оказались по плечу и нашим соколам.

Летчики 1-го ШАК тогда почти не выходили из кабин штурмовиков, нанося ощутимые удары по опорным пунктам врага северо-западнее Харькова. Рязанов не уезжал с передовой. Нанесли результативные бомбо-штурмовые удары по вражеским аэродромам Сокольники, Померки и Основа.

В наступлении на Харьков управление действиями штурмовой и истребительной авиации в ходе наступления было поручено генералам В.Г. Рязанову и И.Д. Подгорному. Свой, в этот раз объединенный, командный пункт они разместили рядом с наблюдательным пунктом командующего 53-й армией генерала И.М. Манагарова. Здесь были сосредоточены радиосредства, необходимые для вызова авиации и управления авиагруппами в бою. Планом-графиком предусматривались возможности быстрого наращивания ударов с воздуха в зависимости от боевой обстановки.

После налета бомбардировщиков Полбина на уцелевшие огневые средства врага шквал снарядов и мин обрушили артиллерийские войска и "катюши". Одновременно с ними действовали группы штурмовиков авиакорпуса генерала Рязанова, сменявшие друг друга и прикрываемые истребителями. Заход следовал за заходом. Но после прорыва первой линии обороны наши войска встретили две пехотные дивизии, танковая дивизия "Мертвая голова", большое количество артиллерии и минометов. Конев приказал ударом штурмовиков и бомбардировщиков сорвать контрудар противника. 35 штурмовиков командира полка Чернецова построились в три круга и наносили удары по контратакующей пехоте и танкам. Контратака пехоты быстро захлебнулась. Наши танки продолжали движение. Но и танки противника активны. И опять приказ командующего фронтом:

- Рязанов! Применяйте ПТАБы. Жгите ими "тигры", "пантеры" и "фердинанды"!..

Над танками врага вскоре появилась группа из 12 штурмовиков М.П. Одинцова. Она трижды по указанию генерала Рязанова заходила на головные танки противника, забрасывая их бомбами. Четыре "тигра", неуклюже повернувшись на месте, загорелись, остальные продолжали обстреливать из пушек наши войска и двигались вперед.

- Рязанов? Штурмуйте непрерывно! - приказывал Конев.

Штурмовую группу Одинцова сменила группа И.X. Михайличенко, затем группа командира звена того же 667-го авиаполка В.И. Андрианова, группа Т.Я. Бегельдинова. Через каждые двадцать минут они подходили к цели, запрашивали у генерала Рязанова "работу", становились в круг и забрасывали контратакующие танки противника мелкими по размеру, но грозными бомбами. Рязанов ориентировал ведущих групп. Горели уже больше десятка танков. Вражеская контратака, в конце концов, была сорвана. Немалая заслуга в этом принадлежала, конечно же, и летчикам-штурмовикам.

Днем и ночью в воздухе не смолкал гул сотен моторов. Помогая пехоте, штурмовики громили укрепления, технику и живую силу врага. В один из дней сражения за Харьков 22-летний Одинцов вел в бой 150 самолетов. Они должны были пробить брешь в обороне врага, открыть подступы к городу. И вот штурмовики над передним краем. С высоты на врагов обрушился мощный огневой ливень. Одна группа сменяла другую. Бой разгорался. Попытки фашистских истребителей отбить атаку штурмовиков не удались. Операция была выполнена отлично. Враг отступил. Еще в небе по радио летчики услышали слова благодарности командующего фронтом генерала И.С. Конева.

Во второй половине дня 22 августа напряженность боев на ряде участков полуокруженного Харькова постепенно начала ослабевать. В 14 часов ведущий одной из групп штурмовиков, командир эскадрильи 667-го авиаполка старший лейтенант Г.Т. Красота во весь голос радировал со своего самолета: "Немцы начали отходить из Харькова! По дорогам на запад движутся многочисленные колонны автомашин".

Тут же последовало распоряжение Конева: по отходящему противнику непрерывно наносить удары с воздуха. В дело вновь вступили штурмовики. При выполнении боевого задания особенно отличились группы под командованием майора А.М. Матикова, капитана Д.А. Нестеренко, старшего лейтенанта А.С. Бутко, младшего лейтенанта И.Т. Гулькина. Сменяя друг друга, они до наступления темноты настойчиво выискивали и решительно штурмовали отходившие в направлении Полтавы колонны автомашин, части и подразделения пехоты, отдельные танковые колонны. Гитлеровцы спешили, рассредоточивали войска и боевую технику, но это не спасало их от авиабомб, от меткого пушечного и пулеметного огня наших славных "илов".

Рязанов хорошо помнил, как они покидали Харьков в 1941-м, как в 1942-м он в этих местах спасался от вражеских танков. Теперь произошел перелом, они пошли вперед. Как раньше противник добивал наши отходящие войска, так теперь штурмовики Рязанова висели на плечах отступающих врагов. Но расслабляться нельзя. Тот же Харьков уже не раз переходил из рук в руки. А наше наступление продолжалось.

Для нанесения мощных штурмовых ударов по опорным пунктам обороны врага решением командующего воздушной армией были объединены 4 группы штурмовиков Ил-2 общим числом 60 самолетов. Под прикрытием 24 истребителей Як-1 объединенная группа "горбатых" разгромила крупное скопление танков и пехоты противника, подавила огонь нескольких артиллерийских и минометных батарей, сровняла с землей до десятка различных укреплений, нанесла оборонявшимся гитлеровским войскам существенные потери в живой силе и тем самым хорошо помогла соединениям 53-й армии в продвижении вперед.

Успешные действия объединенной группы штурмовиков высоко оценил командующий 53-й армией. В одном из боевых донесений он сообщал:

"Во второй половине дня 20 августа 1943 года летчики неоднократными штурмовыми ударами с воздуха подавили сопротивление противника, и наши войска наголову разбили врага, заняли опорные рубежи, прорвали полосу его обороны. Наши солдаты кричали навстречу пролетающим летчикам: "Спасибо за помощь по разгрому врага под Харьковом!" Прошу передать мою искреннюю благодарность летчикам. Манагаров".

Через два дня после освобождения Харькова 247-й истребительный авиационный полк перебазировался на полевой аэродром и без всякой передышки продолжал боевую работу. В одном из вылетов группу штурмовиков в составе 18 самолетов, которую прикрывала восьмерка истребителей, командир корпуса генерал-лейтенант авиации В.Г. Рязанов неожиданно перенацелил на другой объект. Приказано было прочесать небольшую рощу в полутора километрах южнее Коротич. Штурмовики, а затем и истребители, поскольку самолетов противника в воздухе не было, выполнили по нескольку заходов на указанную цель. Через два дня, когда наши танки овладели этой рощей, были обнаружены разбитые штабные машины. Оказалось, что разведке армии генерала И.М. Манагарова стало известно о расположении там штаба танковой дивизии СС. Он передал это генералу Рязанову, и штаб был выведен из строя нашими летчиками.

Три группы "илов" - по 18 самолетов в каждой, - возглавляемые капитанами Д.А. Нестеренко, С.Д. Пошивальниковым и старшим лейтенантом М.И. Степановым, эшелонированно, одна за другой, наносили удары по немецкой танковой дивизии в районе местечка Коротич. О том, насколько эффективной была помощь штурмовиков наземным войскам в боях у местечка Коротич, командарм 53-й армии генерал Манагаров так писал в одном из своих боевых донесений: "...На моих глазах двумя группами штурмовиков Рязанова было сожжено 7 танков противника, и контратака дивизии CС была полностью сорвана. Третья группа штурмовиков наносила удар по штабу танковой дивизии в роще - в 1,5 км южнее Коротич... Разбито несколько десятков штабных машин..."

Особенно упорно гитлеровцы оборонялись на подступах к Мерефе и в самом городе. Штурмовики авиакорпуса генерала Рязанова энергично помогали войскам 53-й армии, поддерживая с воздуха их наступление в направлении Полтавы. Управлявший боевыми действиями штурмовиков с командного пункта 53-й армии Рязанов постоянно следил за воздушной обстановкой над полем боя, которая порой обострялась до предела, особенно когда немцы применяли тактический прием одновременной контратаки на земле и в воздухе.

Так случилось, например, на рассвете 29 августа, о чем несколько позже Рязанов доложил по телефону на КП воздушной армии. Неожиданно из рощи на полном газу выскочили полтора десятка танков и, ведя на ходу огонь, двинулись на позиции одной из наших стрелковых дивизий. В воздухе висела "рама", и через несколько минут над полем боя появились около 40 фашистских бомбардировщиков. Одновременно на "втором этаже" начался воздушный бой между нашими и немецкими истребителями. Обстановка складывалась явно в пользу фашистов. Тогда командир авиакорпуса принял единственно верное решение: одной группе штурмовиков приказал разогнать "лапотников" и не дать им возможности прицельно сбросить бомбовый груз, другой - нанести удар по танкам.

Ведущим летел капитан Николай Елисеев, до войны несколько лет работавший инструктором в этих местах. Рязанов знал его с Курского сражения и был уверен, что он не испугается сорока «Юнкерсов» и двух десятков «Мессершмиттов».

- Елисеев! Доверни влево, - скомандовал генерал. Теперь Илы шли в лоб немецким пилотам. С курса никто не сворачивал, держали строй.

- Так держать! – приказал Рязанов, и почти сразу, видя, что штурмовики уже достанут неприятеля пулеметами и пушками, отдал команду:

- Огонь! Бейте их!

Боевая схватка продолжалась примерно минут двадцать пять и закончилась победой наших штурмовиков. Они разогнали "юнкерсы", заставили их сбросить бомбовый груз бесприцельно и во взаимодействии с артиллеристами сорвали танковую контратаку противника. Достигли успеха и наши истребители; они рассеяли, обратили в бегство большую группу "мессеров". А штурман 247-го истребительного авиаполка капитан С.А. Карнач, участвовавший в прикрытии штурмовиков, с первой атаки сбил фашистскую "раму", - а это очень непросто. Этот же, несколько рискованный, но эффективный маневр атаки самолетов противника штурмовиками Рязанов использовал и при форсировании Днепра, а затем это уже стало почти правилом в 1-м шак.

Рязанов приказал капитану Елисееву и майору Матикову поднять две группы. На подходе к передовой затерялась колонна вражеских танков.

- Елисеев, обследуй балку, загляни на окраину села, - советовал Рязанов, - ищи в другой балке, севернее, ищи внимательнее, они где-то здесь! В третьей балке Елисеев обнаружил танки, пытавшиеся затеряться в раскидистом кустарнике.

- Бей их! – Команда с КП командира корпуса. Елисеев атакует. Подходит группа Матикова, подключается к штурмовке. Когда на подходе были другие группы, вызванные Рязановым, уже 12 тяжелых танков превратились в пылающие костры.

Война и боевые столкновения почти всегда приводят к обоюдным потерям. Но профессионализм, мастерство наших боевых пилотов, над повышением и совершенствованием которых упорно и настойчиво работали и Рязанов и его соратники и подчиненные, давали уже ощутимые результаты. Летчики стали намного искуснее по сравнению, например, с Калининским фронтом и в чем-то уже превосходили, наверное, своих немецких коллег.

Вроде, на первый взгляд, все одно и тоже: бомбежки, штурмовки, защита от зениток и истребителей противника. Но каждый бой был новым с уникальным, неповторимым и непредсказуемым исходом. Поэтому очень сложно передавать опыт этих боев. И надо сделать все возможное, чтобы победить именно в этом бою, затем – в следующем и так далее. Надо вложить все силы, все нервы, силой воли и высотой духа превзойти врага! Но запасы-то ведь ограничены. В каждом бою участвовал и Рязанов, руководил боем, прикладывая усилий, возможно, не меньше, чем пилоты.

Постоянное внимание, которое уделял командующий фронтом генерал Конев практике использования авиации в боях, ее взаимодействию с наземными войсками, в большой мере способствовало эффективности ударов по врагу с воздуха. Важную роль в плодотворном творческом сотрудничестве играли, конечно, и личные отношения. Даже, например, такая мелочь, как записка Конева на его именном бланке, фотографию которой я нашел в альбоме (фотографы корпуса хотели, видимо, засвидетельствовать свои достижения): «Василий Георгиевич, не откажи в любезности в лаборатории корпуса отпечатать мои снимки. Эти портачи только портят и ноют. А у Вас выходит неплохо. Жму руку. И. Конев. 22.5.44».

5 сентября по данным воздушной разведки стало известно, что крупные автоколонны противника отходят от Краснограда на Днепропетровск и через Полтаву на Кременчуг. Об этом немедленно было доложено командующему фронтом, а затем Ставке. Генерал Конев приказал наносить удары по отступавшим вражеским войскам с воздуха. Стоял мертвый штиль. Дым не расходился, закрывая землю. Штурмовики находили цели среди дымной пелены. В тот же день из Ставки поступило распоряжение: "Силами авиации разрушить железнодорожные и автомобильные мосты через Днепр у Днепропетровска и Кременчуга". Таким образом, воздушной армии предстояло одновременно решать две важные задачи, требовавшие различного подхода к их выполнению. Переправа - сложная цель. Летчику там нужно выдержать какое-то время, идти без маневра, а в это время в тебя бьют. Заходить на переправы старались пониже, чтобы точнее попасть. И когда пилот замедляется, чтобы найти цель, поставить ее точно в прицел, как раз в это время его зенитка и бьет. А с курса нельзя свернуть, несмотря на разрывы и раны.

Бомбовые удары по днепровским мостам в районе Кременчуга наносились дважды - 21 и 24 сентября - в более трудных условиях, при противодействии 5 зенитных батарей и истребителей противника. Комдиву Агальцову Рязанов посоветовал ведущим первого вылета послать Степанова с его склонностью к оригинальным решениям.

Боевую задачу летчикам 800-го шап ставил Рязанов:

- Командование фронтом поставило перед корпусом задачу разрушить Кременчугский мост и понтонную переправу, задержать немцев на этой стороне Днепра и уничтожить как можно больше гитлеровцев. Боевое задание будут выполнять все полки дивизии, ваш, 820-й и 667-й. Вы полетите первыми. Вам, как первым, будет очень трудно.

И, сдерживая волнение, он сказал:

- Возможно, кто-то из вас и не вернется из этого задания.

- Вторая задача, - продолжал генерал, - необходимо, и как можно больше, уничтожить зенитных батарей противника, которых в этом районе, по данным воздушной разведки, сосредоточено очень много, большой плотности и насыщенности всеми видами. Это необходимо потому, что после вас, к вечеру, полетят на мост «пешки» генерала Полбина, а вы хорошо знаете, у них брони нет.

- Ночью, - добавил генерал, - по переправе и скопившейся технике в г. Кременчуге нанесут сокрушительный удар ночные бомбардировщики дальнего действия. Не исключена встреча с истребителями противника, которые с рассвета и дотемна барражируют над переправой.

- Выбор пал на вас, - сказал генерал, - еще и потому, что ваш полк один из полков в корпусе летает полетным строем звеньев клином, а остальные, как вам известно, летают в пеленге. Товарищи, задание очень трудное и ответственное, и командование корпусом уверено, что вы его выполните на отлично и, главное, без потерь. Как выполнить задание, - продолжал генерал, - перед каждым из вас определенную задачу поставит командир полка подполковник Митрофанов. Его замысел одобрен нами и принят. Ведущим группы полетит капитан Пошивальников. Предварительное время вылета – шестнадцать часов. Желаю всем успеха, - мягко, по-отцовски, сказал генерал, - берегите себя.

Генерал круто повернулся и пошел к своему самолету, чтобы вылететь в другие полки и дивизии.

При помощи штурмовиков освобождены Полтава, Кременчуг и другие города и села. Наша армия, не останавливаясь, на плечах отступающего противника, форсирует Днепр и захватывает плацдармы на правом берегу.

Командир 1-го штурмового авиакорпуса постоянно находился на наблюдательном пункте одного из командующих наземной армией на направлении главного удара и управлял группами штурмовиков на поле боя. В.Г. Рязанов отлично организовывал работу по взаимодействию с наземными войсками и управлению боевыми действиями авиации на поле боя. Помогали великолепная оперативно-тактическая подготовка, боевой опыт. К Рязанову, как к притягивающему центру стекались все данные разведки, донесения ведущих пилотов, сведения из наземных армий. А он уже, советуясь со штабом, с комдивами и командирами полков, принимал решения. А это работа самая нелегкая и ответственная. От твоего решения зависят как жизни летчиков и пехотинцев, так и судьба операции. И надо сказать, что Рязанов, во-первых, не боялся принимать решения, брать на себя ответственность, а, во-вторых, эти решения, принимаемые быстро, всегда оказывались верными и своевременными.

Ко времени битвы за Днепр подчиненные Рязанова завершили отработку нового тактического приема "замкнутый круг". При поддержке с воздуха войск 7-й гвардейской армии на плацдарме летчики в полной мере убедились, что штурмовка новым способом, то есть путем образования над наземными целями "замкнутого крута" из 8-10 самолетов, гораздо эффективнее и безопаснее, чем разрозненные удары по избираемым каждым летчиком целям. Построение в "замкнутый круг" позволяло штурмовикам в течение 25-30 минут наносить непрерывные удары по врагу и одновременно отражать атаки фашистских истребителей. Особенно умело применяли штурмовку "замкнутым кругом" группы ведущих капитана М.И. Степанова, старшего лейтенанта Г.П. Александрова, младших лейтенантов И.К. Джинчарадзе и Я.К. Минина. Помогая наземным войскам отражать танковую контратаку врага в районе Корниловки, они в течение часа сожгли 9 "тигров" и "пантер", заставив противника отказаться от повторных контратак.

Успешная боевая работа частей и соединений 5-й воздушной армии не раз отмечалась в приказах Верховного Главнокомандующего. При освобождении Краснограда отличились штурмовики 292-й авиадивизии под командованием генерал-майора авиации Ф.А. Агальцова. 19 сентября 1943 года ей было присвоено почетное наименование Красноградской. 24 сентября 1943 года 266-й штурмовой авиадивизии (командир полковник Ф.Г. Родякин) было присвоено почетное наименование Полтавской. 203-й истребительной авиадивизии генерал-майора авиации К.Г. Баранчука было присвоено почетное наименование «Знаменская».

Начиная с Курской битвы, очень многое уже отлажено, почти доведено до автоматизма, работает, требуя, однако, постоянного поддержания этой формы. Летчиков надо поощрять и наказывать. Обучать, передавая им свой опыт, свои мысли. В конце 1943 года Рязанов публикует статью в «Сталинском соколе» об управлении штурмовой авиацией на поле боя, написанную академично, но выстраданную опытом нелегких сражений. Вооружение, снаряжение, техника, все поступало увеличивающимся потоком. Самое ценное – люди, их опыт талант, умение. Рельсы накатаны, но надо вести паровоз, подкидывая дрова в топку. Вести до конца, до победы, не давать сбоев, не дать уклониться от курса. Даже ни спать, ни есть при необходимости, но поддерживать движение.

В статье «Штурмовики над полем боя» Рязанов писал:

«Успех работы штурмовиков зависел в первую очередь от правильного, четко налаженного взаимодействия с наземными войсками. Особенно важно это было в период наступления. Мы на опыте убедились, что обеспечить такое взаимодействие можно лишь при помощи системы управления штурмовиками непосредственно на поле боя, своевременным наведением, нацеливанием и перенацеливанием их на те объекты противника, которые в данный момент мешают продвижению наземных войск. Короче говоря, быстро меняющаяся обстановка на поле боя требовала чрезвычайно гибкого руководства действиями штурмовиков с земли при помощи радио.

Как известно, управление истребителями над полем боя с земли прочно вошло в боевую практику истребительных частей еще с 1942 г. В штурмовых же частях этот метод раньше не практиковался.

Командный пункт нашего соединения с самого начала Белгородско-Харьковской операции был вынесен на наблюдательный пункт наземных войск. В результате командир авиационного соединения получил возможность постоянно видеть перед собой поле боя, в деталях знать наземную обстановку.

Это в значительной степени определило характер использования и эффективность действий штурмовой авиации. Ее усилия, как правило, сосредоточивались именно в том месте и в то время, когда это было наиболее необходимо.

Работой пункта наведения должен руководить хорошо подготовленный в тактическом отношении командир, отлично знающий боевые и летно-тактические возможности штурмовиков и истребителей, - обладающий широкой инициативой, сообразительностью, находчивостью. Как показал опыт, от его оперативности и искусства управления во многом зависит результат действий штурмовиков на поле боя.

В опасные минуты нападения истребителей противника или при сильном зенитном противодействии голос волевого командира придает экипажам бодрость духа, уверенность.

Постоянное наблюдение за действиями «илов» с переднего края давало нам возможность разнообразить тактику ударов с воздуха, вовремя подмечать новые приемы, применяемые противником, и тем самым уменьшать свои потери.

Управление авиацией нужно непрерывно совершенствовать. Шаблону, раз и навсегда установившимся приемам необходимо противопоставить инициативу, дерзание. Только при этих условиях можно достигнуть четкого взаимодействия авиации с наземными войсками и высокой эффективности ее ударов».

Из статьи видно, что, если истребителями управляли на поле боя с земли с 1942 года, то в штурмовую авиацию этот метод принес Рязанов. Эта статья написана, в основном, на материалах Курской битвы и Белгородско-Харьковской операции. Рязанов призывает там отказаться от шаблонов, непрерывно совершенствовать управление авиацией, проявлять инициативу и дерзание. Время показало, что сам он своим призывам следовал и придерживался своих слов.

В расширенной автобиографии Рязанов писал:

«С августа 1943 г. корпус, которым я командовал, был включен в состав степного (впоследствии 2—го Украинского) фронта и начались победоносные наступления наших войск. За короткий промежуток времени были освобождены города: Белгород, Харьков, Полтава, Кременчуг.

С этого врeмeни и до конца войны корпус все время входил в состав войск, которые являлись острием клиньев, вбиваемых в оборону немцев. Здесь окончательно отшлифовались все детали взаимодействия авиации с наземными войсками и управления авиацией на поле боя. Оcoбeннo большую роль в этом сыграл Маршал Советского Союза Конев И.С., который перед каждой операцией собирал командиров авиационных корпусов, рассказывал особенности предстоящей операции, ставил каждому командиру корпуса конкретную задачу. К этому времени у меня уже полностью была отработана система управления авиацией на поле боя и Маршал Советского Союза Конев, наблюдая на поле боя это управление и оценив все его преимущества, потребовал, чтобы и другие командиры авиационных корпусов эту же систему применяли».

 

Дальше

 

© В.В.Рязанов, 2008 г.